Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности Джимми Картера, президента от Демократической партии, и давний сторонник агрессивной стратегии утверждения глобальной гегемонии США, скончался 26 мая в возрасте 89 лет.
Во время своего четырехлетнего пребывания в Белом доме в годы президентства Картера Бжезинский был замешан во множестве преступных операций, проводившихся американским империализмом по всему миру, — от поддержки попыток шаха утопить в крови революцию в Иране до политики Соединенных Штатов в Центральной Америке, которая привела к кровавым кампаниям против повстанцев, унесших жизни сотен тысяч человек.
Несомненно, однако, что самым значительным из всех этих преступлений — которое он сам с гордостью вспоминал, — стала организация и поддержка грязной войны исламистских моджахедов против поддерживаемого СССР правительства Афганистана в конце 1970-х годов.
Родившись в семье польских аристократов, вынужденных искать убежища в Канаде, где его отец был дипломатом в момент начала Второй мировой войны, Бжезинский отталкивался в своих политических взглядах от лютой ненависти к революции, социализму и Советскому Союзу.
Он был привлечен к участию в антисоветских операциях во время своей преподавательской работы в Гарвардском университете в 1950-е годы. Его включили в состав делегации американской молодежи от группы «Независимая служба информации», которая была создана ЦРУ для участия в поддерживаемом СССР всемирном молодежном фестивале в Вене в 1959 году. Современники описывали его как самого антикоммунистического по настрою и провокационного из всех, кого американское разведывательное агентство направляло в другие страны.
В начале 1970-х годов Бжезинский был выбран Дэвидом Рокфеллером для того, чтобы возглавить Трехстороннюю комиссию, созданную для координации империалистической стратегии между Вашингтоном, Западной Европой и Японией. Комиссия, состоявшая из влиятельных бизнесменов и политических деятелей, в свою очередь, поддержала в 1976 году президентскую кампанию демократа Джимми Картера, тогдашнего губернатора от штата Джорджия. Он рассматривался Вашингтоном как «человек со стороны», который способен обеспечить новое лицо власти после провалов администрации Ричарда Никсона и его преемника Джеральда Форда. Члены комиссии заняли ключевые посты в администрации Картера, а Бжезинский как советник по национальной безопасности стал оказывать огромное влияние на внешнюю политику США.
Именно находясь на этом посту, Бжезинский стал архитектором одного из величайших преступлений, совершенных американским империализмом в XX веке. Речь идет о провоцировании войны в Афганистане, которая продолжает опустошать эту страну и по сей день.
В своем некрологе о Бжезинском New York Times признает, что «его непреклонная ненависть к Советскому Союзу» поставила его «справа от многих республиканцев, включая мистера Киссинджера и президента Ричарда Никсона». Газета добавляет, что при Картере он руководил американской политикой с целью «сдерживания советского экспансионизма любой ценой... хорошо это или плохо». В качестве примера в статье говорится: «Он поддерживал идею предоставления многомиллиардной военной помощи исламистским боевикам, сражавшимся против вторгшихся в Афганистан советских войск».
Это сознательное искажение той реальной роли, которую сыграли в Афганистане Вашингтон, американские военные и ЦРУ, действуя по указке Бжезинского.
В интервью французскому журналу Le Nouvel Observateur в январе 1998 года Бжезинский признался в том, что инициировал политику, в рамках которой ЦРУ начало тайно вооружать моджахедов в июле 1978 года — за шесть месяцев до того, как советские войска были введены в Афганистан. Это было сделано с явной целью вовлечь Советский Союз в изнурительную войну.
На вопрос, сожалел ли он о политике, которую отстаивал в Афганистане, — учитывая катастрофу, развязанную в этой стране, а также последующий рост исламистских террористических групп, подобных «Аль-Каиде», — Бжезинский ответил:
«Сожалею о чем? Эта секретная операция была отличной идеей. Это привело к тому, что русские попали в афганскую ловушку, и вы хотите, чтобы я сожалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру, что у нас теперь есть возможность вовлечь СССР в собственную Вьетнамскую войну. Более того, почти 10 лет Москве приходилось вести войну, непосильную для правительства, конфликт, который привел к деморализации и, в конечном итоге, распаду советской империи».
На вопрос о том, сожалеет ли он о сотрудничестве ЦРУ с исламистскими экстремистами, включая «Аль-Каиду», об их вооружении в ходе разжигания войны в Афганистане, Бжезинский презрительно ответил: «Что более важно для мировой истории? “Талибан” или крах советской империи? Кучка разнузданных мусульман или освобождение Центральной Европы и окончание “холодной войны”?»
За четыре десятилетия почти непрерывных боевых действий, которые стали результатом «отличной идеи» Бжезинского, — около 9 тысяч американских солдат все еще находятся в «горячих точках», и планируется осуществить еще одну очередную эскалацию, — погибло более 2 миллионов афганцев, при этом миллионы стали беженцами.
Вслед за формальной ликвидацией Советского Союза сталинистской бюрократией в декабре 1991 года Бжезинский трансформировал свою давнюю маниакальную враждебность по отношению к СССР в стратегию установления неоспоримой гегемонии США над Евразией.
Он стал одним из наиболее влиятельных империалистических стратегов в формировании политики, направленной на то, чтобы компенсировать долгосрочное ослабление мировых позиций американского капитализма путем использования неоспоримого военного превосходства Вашингтона. Этот поворот породил нескончаемые войны на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, которые направлены на утверждение бесспорного американского господства в регионах, содержащих львиную долю мировых запасов нефти и природного газа.
В статье, опубликованной в номере журнала Foreign Affairs за сентябрь-октябрь 1997 года, Бжезинский утверждал:
«Евразия — это осевой суперконтинент мира. Держава, которая доминирует в Евразии, будет оказывать определяющее влияние на два из трех наиболее экономически развитых районов мира — Западную Европу и Восточную Азию. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, что страна, доминирующая в Евразии, будет почти автоматически контролировать Ближний Восток и Африку. Теперь, когда Евразия выступает в качестве решающей геополитической шахматной доски, уже нет необходимости разрабатывать одну политику для Европы, а другую для Азии. То, что произойдет с распределением власти на евразийском пространстве, будет иметь решающее значение для глобального превосходства
Америки и ее исторического наследия... В нестабильной Евразии непосредственной задачей является обеспечение того, чтобы ни одно государство или коалиция государств не получило возможности вытеснить Соединенные Штаты или хотя бы уменьшить их решающую роль».
Развивая этот тезис в книге Великая шахматная доска, Бжезинский выразил озабоченность по поводу главного препятствия для проведения Вашингтоном этой агрессивной кампании по установлению гегемонии. Речь идет о враждебности подавляющего большинства американского народа по отношению к войне.
Он писал: «... Америка слишком демократична дома, чтобы быть диктатором за границей. Это ограничивает применение американской мощи, особенно ее возможность военного устрашения. Никогда прежде популистская демократия не достигала международного господства. Но стремление к могуществу не является целью, которая направляет народный энтузиазм, за исключением тех ситуаций, когда возникает неожиданная угроза или вызов общественному ощущению внутреннего благосостояния. Экономическое самоотречение (т.е. военные расходы) и человеческое самопожертвование (жертвы даже среди профессиональных военнослужащих), требующиеся в ходе борьбы, несовместимы с демократическими инстинктами. Демократия враждебна имперской мобилизации».
Четыре года спустя, 11 сентября 2001 года, возникла «неожиданная угроза или вызов общественному ощущению внутреннего благосостояния», которые рассматривались бывшим советником по национальной безопасности в качестве необходимой предпосылки для начала глобальной кампании американского милитаризма. «Угрозу» создали те самые силы, которые он и ЦРУ всячески поощряли и поддерживали в Афганистане. «Аль-Каида», исторически связанная с американской разведкой, взяла на себя ответственность за нападения на Нью-Йорк и Вашингтон, которые были проведены лицами, имевшими возможность беспрепятственно передвигаться внутри США и за их пределами.
Бжезинский был ярым противником революции, социализма и любого вызова существующему капиталистическому порядку слева. В 1968 году, во время массовых акций протеста против войны во Вьетнаме, он написал в журнале New Republic, что студентам нужно помешать протестовать, посадив их под замок, добавив при этом, что если «лидеры протеста не могут быть физически ликвидированы, их можно, по крайней мере, выдворить из страны».
В последние годы, особенно после начала в 2008 году новой стадии кризиса глобальной капиталистической финансовой системы, Бжезинский неоднократно предупреждал о «растущем риске классовой ненависти» и об опасности радикализации среди молодежи в условиях социального неравенства огромных масштабов.
В книге Стратегическое видение: Америка и глобальный кризис, опубликованной в 2012 году, он писал: «В некоторых странах наблюдается так называемый демографический приоритет молодежи — непропорционально большая доля молодого населения, испытывающего трудности культурной и экономической ассимиляции. Революция в коммуникационных технологиях делает этот фактор опасным вдвойне». Далее он писал: «Образованная, но зачастую безработная и оттого отчаявшаяся», молодежь становится восприимчивой к «идеологической агитации и революционной мобилизации».
В одном из телевизионных интервью этого года он предупреждал о том, что растущее «чувство социальной несправедливости может быть страшно деморализующим и очень опасным с политической точки зрения в долгосрочной перспективе».
Прекрасно осознавая эту опасность и выступая со своими предупреждениями, Бжезинский был не в состоянии, однако, предложить — как и любой другой представитель капиталистического правящего истеблишмента Америки — какого-либо рационального, а тем более прогрессивного ответа на растущие социальные и классовые конфликты, порождающие угрозу революции.