«Приказ № 279 Реввоенсовета «К пятилетию Красной Армии». С иллюстрациями Юрия Анненкова. Уничтоженное издание 1923 года. Перепечатка. Портреты. Воспоминания. Статьи и комментарии И.В. Обуховой-Зелинской, составитель и научный редактор А.А. Россомахин, Санкт-Петербург, 2019.
Недавно в России появилась первое в мире переиздание чрезвычайно редкой брошюры: «Приказ № 279: К пятилетию Красной Армии», изданной Революционным Военным Советом (Реввоенсовет), который тогда возглавлял Лев Троцкий, с иллюстрациями русского художника-футуриста Юрия Анненкова.
Переиздание брошюры сопровождается материалами, включающими в себя сочинение русско-польского историка искусств Ирины Обуховой-Зелинской, которая, к сожалению, скончалась в прошлом году, а также воспоминания Троцкого и Анненкова об этом периоде. В том также включены изображения десятков картин, плакатов и рисунков, некоторые из которых никогда не печатались раньше.
Переиздание этой брошюры является важным событием. Спустя почти 100 лет книга представляет собой важный исторический документ, судьба которого отражает жестокое подавление сталинизмом подлинной марксистской мысли и политики, представителями и защитниками которых в Советском Союзе были Лев Троцкий и Левая оппозиция. Подобно бесчисленным документам, связанным с именем Троцкого и Левой оппозиции, книга была уничтожена сталинистами, и сегодня во всем мире ее количество насчитывает всего несколько экземпляров. (Одно из последних сохранившихся оригинальных изданий Приказа № 279 было продано в конце 2018 года за 1 750 000 рублей, что эквивалентно 27 805 долларов США.)
Объясняя причину публикации этой брошюры, Обухова-Зелинская отмечает: «История СССР сих пор содержит немало загадок. Слишком много документов и печатных изданий было уничтожено, слишком много людей ушло из жизни преждевременно, не оставив свидетельств о своей деятельности. Восстановление многих фактов и основанное на них формирование представлений о нашем недавнем (в историческом масштабе) прошлом требует упорных поисков и внимательного изучения того, что сохранилось. Хочется думать, что данное издание послужит вкладом в процессе познания и стирания “белых пятен” в истории раннесоветского периода».
Эти «белые пятна» являются прямым результатом удушения Левой оппозиции сталинизмом. Как указывает Обухова-Зелинская в своем эссе об истории этой брошюры: «Проведение в конце 1920-х и особенно в 1930-х годах массового изъятия из библиотек изданий, связанных с именем Льва Троцкого и других деятелей “левой оппозиции”, привело к тому, что книги и брошюры агитационного, просветительского и просто делового характера превратились в библиографические редкости. Во многих случаях и сотрудники учреждений, и владельцы домашних библиотек просто жгли их, не дожидаясь лишних неприятностей».
Неизвестное количество документов и десятки, если не сотни, книг, общим объемом насчитывающих тысячи страниц, написанных в свое время левыми оппозиционерами, на данный момент сохранились лишь в мизерном количестве экземпляров, если вообще уцелели, и остаются, в значительной степени, неизвестными и не изученными по сей день.
История Реввоенсовета в период Гражданской войны была особенно мало исследована. Как и некоторые другие учреждения раннего советского правительства, оно было связано с именем Троцкого, который его основал и возглавлял до 1925 года, а также с именами многих ведущих левых оппозиционеров 1920-х годов, включая Николая Ивановича Муралова, Ивара Тенисовича Смилгу, Эфраима Марковича Склянского и многих других. Почти все её участники были расстреляны во время Большого террора 1936-1938 годов.
«Троцкого проклинали на все лады, после чего его имя стало просто табуированным, как и имена многих других членов Реввоенсовета, как и само это учреждение», — пишет Обухова-Зелинская. Только в 1991 году, непосредственно перед распадом Советского Союза, появилась первая книга с биографическими очерками всех членов Реввоенсовета на русском языке.
Сама же брошюра, которая теперь переиздана спустя много лет, была выпущена в рамках подготовки к празднованию пятой годовщины основания Красной Армии. Гражданская война, спровоцированная интервенцией 19 иностранных армий с целью свержения большевистского правительства, пришедшего к власти в ходе Октябрьской революции 1917 года, только что закончилась. Из 5,3 миллиона человек, которые были мобилизованы, только 600 тысяч остались служить в постоянной армии, а Советское государство приступило к строительству милиционной системы. Война, сопровождавшаяся огромными разрушениями и страданиями, унесла миллионы жизней. Не в последнюю очередь причиной смертей был голод. Описывая громадные трудности, вызванные войной, «Приказ № 279 Реввоенсовета» гласил:
«Годы борьбы и славы были вместе с тем годами лишений и нужды. Несмотря на то, что полуголодные рабочие в военной промышленности отдавали все свои силы делу снабжения Красных бойцов, не хватало всего, от хлеба до патронов. Полки, уже прославленные победами, ходили без сапог. Кровью завоеванные позиции нередко сдавались, потому что нечем было отвечать на выстрелы врага. Только благодаря выносливости и самоотверженности революционных бойцов оказалась возможна борьба. Только поддержка трудящихся масс обеспечила победу».
Текст «Приказа» оканчивается призывом к рабочим начать на основе уроков предыдущих лет подготовку к предстоящей борьбе и отражению потенциальных угроз империализма. Это обращение, как и все то, что было написано крупнейшими военными командирами того периода, прочно основано на перспективе мировой социалистической революции.
«Революционная коммунистическая партия растет всюду. Но буржуазия нигде не сдастся без жестокого боя. Она скорее сокрушит весь мир, чем откажется от своих барышей. Эксплуататоры с ненавистью глядят на единственную страну, хозяином которой является рабочий класс. Советская Россия — крепость мировой революции... На шестом году существования Советской республики мировой капитал по-прежнему отказывает ей в своем признании. Он все еще надеется улучить момент для нанесения смертельного удара. Вот почему Красная Армия нужна ныне рабочей России и мировой революции не меньше, чем в тот час, когда она была призвана к жизни волей Советской власти.
Молодые воины! Пять истекших лет да будут для вас школой великого героизма. Учитесь на прошлом, готовьтесь к будущему... Учитесь! Крепните! Мужайте! Готовьтесь!»
Приказ подписали Троцкий, его заместитель в Реввоенсовете Эфраим Склянский, главнокомандующий Сергей Каменев и еще три члена Реввоенсовета: Степан Данилов, Владимир Антонов-Овсеенко и Павел Лебедев, бывший член царской армии, вступивший в ряды революционной армии.
Как считает Обухова-Зелинская, «именно эти фамилии стали основной причиной уничтожения почти всех экземпляров брошюры». Имя Троцкого в СССР стало фактически табу после подавления Левой оппозиции в 1927 году и его изгнания из СССР в 1929 году. «Борьба с троцкизмом», по словам Обуховой-Зелинской, принимает «формы социальной паранойи — в виньетках на школьных тетрадях ищут “зашифрованное” изображение Троцкого, расстреливают виновников отпечаток в газетах. Малейшее соприкосновение с Троцким трактуется как самое страшное преступление, а из много раз переписанной официальной истории СССР он исчезает вообще».
Эфраим Склянский был одним из ближайших соратников Троцкого, и он одним из первых подвергся нападкам и был удален со своих прежних постов в период борьбы с Левой оппозицией. Он умер преждевременной и подозрительной смертью, утонув в озере в штате Коннектикут (США) в 1925 году. Сергей Каменев тесно сотрудничал с Троцким во время Гражданской войны и продолжал успешную карьеру в рядах советских военных вплоть до 1930-х годов. Он умер в 1936 году от сердечной недостаточности, но был посмертно обвинен в участии в «военно-фашистском заговоре» в период Великих чисток.
Степан Степанович Данилов, начав свою революционную деятельность с 1890-х годов, в 1904 году примкнул к большевикам. Во время Гражданской войны он был близок как к Ленину, так и к Троцкому. В 1930 году был исключен из партии как «троцкист». Приговорен к смертной казни в 1937 году и вскоре после этого умер в лагере.
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко был легендарным организатором нескольких восстаний. Сначала — во время революции 1905 года. А затем он принимал участие в организации Июльского восстания и захвате власти большевиками в Петрограде в октябре 1917 года. Позднее он капитулировал перед сталинизмом, но был также арестован в 1937 году и расстрелян в 1938 году.
Павел Лебедев был единственным из подписавших приказ, кто избежал репрессий. Он умер естественной смертью в 1933 году.
В 1923 году, когда была выпущена брошюра, Троцкий был на «вершине своего могущества и популярности», отмечает историк. По случаю пятой годовщины Красной Армии его портреты висели на улицах и площадях городов Советского Союза. Гатчина, небольшой город, расположенный вблизи Петрограда (позже переименованный в Ленинград, ныне Санкт-Петербург), был назван «Троцк» в его честь.
Иллюстрирование самой брошюры было побочным продуктом — и довольно спонтанным — гораздо более крупного проекта: по заказу Реввоенсовета художник-футурист Юрий Анненков нарисовал портреты Троцкого и нескольких других лидеров революции и Гражданской войны для выставки, рассказывающей о Красной Армии. Эта выставка прошла осенью 1923 года в «Музее Красных Армии и Флота» в Москве. Портреты также экспонировались на биеннале в Венеции в 1924 году.
С тех пор портрет Троцкого приобрел большую известность. Многие другие, менее известные портреты, также воспроизведены в томе. Среди них — портреты Николая Муралова (1877-1937), Эфраима Склянского (1892-1925), Владимира Антонова-Овсеенко (1883-1938), Карла Радека (1885-1938), Григория Зиновьева (1883-1936), Михаила Тухачевского (1893-1937), Анатолия Луначарского (1875-1933) и Климента Ворошилова (1881-1961).
В 1925 году Анненков также нарисовал портрет Вячеслава Полонского, который, будучи главой редакционно-издательской комиссии Красной Армии, обратился в 1923 году к Анненкову с официальным заказом на выполнение работ. В течение 1920-х годов Полонский вместе со сторонником Троцкого, литературным критиком Александром Воронским, был одним из ведущих литературных критиков и издателей Советского Союза.
Он работал в редакции журналов, таких как Новый мир и Печать и революция. За исключением портрета Ворошилова, который сделался крупной фигурой из сталинского окружения и пережил чистки, практически все эти работы были запрещены в Советском Союзе. Обухова-Зелинская отмечает, что когда исторические материалы начали постепенно переиздаваться во второй половине 1980-х годов, стало ясно, что почти никто в Советском Союзе не знал, как выглядел Троцкий.
Эти воспоминания представляют собой важный исторический документ об этом периоде — в частности, воспоминания о Льве Троцком, к которому Анненков относился с восхищением и большим уважением. Анненков провел много часов с Троцким, когда писал его портрет. Он решил покинуть Советский Союз в середине 1920-х годов, находясь в Париже, где продолжал поддерживать связь с Христианом Раковским и Леонидом Красиным, крупными фигурами Левой оппозиции, а также с франко-русским социалистом и противником сталинизма Борисом Суварином.
Вспоминая свою первую встречу с Троцким, Анненков писал:
«Мы сели. Троцкий заговорил об искусстве. Но — не о русских художниках. Он говорил о “парижской школе” и о французской живописи вообще. Он упоминал имена Матисса, Дерена, Пикассо, но постепенно углублялся в историю. Особенно интересными были для меня довольно колкие замечания Троцкого о том, что Французская революция никак не отразилась в искусстве… “Портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер, любовь, быт, война, исторические события, веселье, грусть, трагедия, даже безумие (вспомним хотя бы «Сумасшедшую» Жерико) — все это получило свое выражение в живописи. Но революция и искусство — этот единение еще не найдено”.
Я возразил Троцкому, что революция в искусстве есть прежде всего революция форм выражения.
- Вы правы, — ответил Троцкий, — но это революция местная, революция самого искусства, и притом — очень замкнутая, недоступная широкому зрителю. Я же говорю об отражении общей, человеческой революции в так называемом “изобразительном” искусстве, которое существует тысячелетия… Картины, пишущиеся сейчас советскими живописцами, стремящимися “отобразить” революционную стихию, революционный пафос, — нищенски недостойны не только революции, но и самого искусства…»
Далее он рассказывает:
«Однажды, когда я заработался до довольно позднего часа, Троцкий предложил мне переночевать у него в “ставке”. Я согласился… Прочитав на сон газету, я загасил лампу и задремал, но сквозь дремоту вдруг расслышал неопределенный, затушеванный шумок. Я приоткрыл глаза и увидел, как Троцкий с маленьким карманным фонариком в руке, войдя в кабинет, прокрадывался к письменному столу. Он старался не производить никакого шума, могущего меня разбудить. Но ходить на цыпочках, “на пальцах”, как балетные танцоры, было для него непривычным, и он терял равновесие, покачивался, балансируя руками и с трудом, делал шаг за шагом. Забрав со стола какие-то бумаги, Троцкий оглянулся на меня: мои глаза были едва приоткрыты, и я сохранял вид спящего. Троцкий с тем же трудом и старанием вышел на цыпочках из кабинета и бесшумно закрыл дверь. Нужно было жить в обстановке тех лет в России, чтобы почувствовать всю неожиданность подобной деликатности со стороны вождя Красной армии и “перманентной революции”».
Анненков также подружился со Склянским, «правой рукой Троцкого». Он процитировал в своих мемуарах отрывок из книги Троцкого Моя жизнь, чтобы описать личность этого необыкновенного молодого революционера:
«Среди других партийных работников я застал в военном ведомстве военного врача Склянского. Несмотря на свою молодость — ему в 1918 году едва ли было 26 лет, — он выделялся своей деловитостью, усидчивостью, способностью оценивать людей и обстоятельства, т.е. теми качествами, которые образуют администратора. Посоветовавшись со Свердловым, который был незаменим в делах такого рода, я остановил свой выбор на Склянском в качестве моего заместителя. Я никогда не имел впоследствии случая пожалеть об этом... Если кого можно сравнить с Лазарем Карно французской революции [человек, известный как «организатор победы» в ходе французских революционных и наполеоновских войн — К.В.], то именно Склянского. Он был всегда точен, неутомим, бдителен, всегда в курсе дела... Можно было позвонить ему в два часа ночи и в три, Склянский оказывался в комиссариате за письменным столом. — Когда вы спите? спрашивал я его — он отшучивался».
Анненков добавил, что «помимо наличия перечисленных выше качеств, Склянский был очаровательным товарищем и очень культурным человеком, любившим искусство; несмотря на то, что он был перегружен работой, он никогда не пропускал ни выставки, ни премьеры театра или концерта».
Брошюра и мемуары Анненкова достаточно убедительно иллюстрируют влияние, уважение и популярность Троцкого и многих будущих левых оппозиционеров, которые занимали руководящие посты в первые годы после революции и в преддверии начала внутрипартийной борьбы.
Однако, несмотря на то, что книга содержит важный материал и дает четкое представление о драматических изменениях политической ситуации, которые произошли в Советском Союзе всего за несколько месяцев, с осени 1923 года до весны 1924 года, в ней отсутствует объяснение политического содержания и причин этих изменений. Хотя в своем эссе Обухова-Зелинская свидетельствует о своем уважении к Троцкому и его борьбе против сталинизма, демонстрируя свою приверженность к восстановлению исторической правды, она, однако, не может объяснить ни политическую основу этой борьбы, ни ее развитие, ни результаты.
Чрезвычайная быстрота и интенсивность, с которой происходило становление сталинизма и развитие его борьбы против троцкизма, не могут быть поняты вне влияния неудавшейся немецкой революции осени 1923 года. Эта революция, которая, как многие ожидали, будет успешной, вызвала подъем у миллионов советских людей, готовых добровольно записаться в Красную Армию, чтобы прийти на помощь немецкому «Красному Октябрю» после захвата власти немецким рабочим классом. Неправильная линия, проводимая в Германии Коминтерном, оказавшегося под сильным влиянием формирующейся сталинской фракции, наряду с неправильной политикой этой фракции в отношении внутренних экономических и политических вопросов, побудили критически настроенные партийные круги к формированию Левой оппозиции, начиная с появления Заявления 46-ти в октябре 1923 года.
Чтобы изолировать Троцкого и его сторонников, Иосиф Сталин, тесно сотрудничая с Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым, создал в Политбюро партии так называемую «тройку». Усилению ее атак на Троцкого способствовала также смерть Ленина в начале 1924 года. Более открытые нападки на Троцкого начались осенью 1924 года, спустя всего несколько месяцев после событий, описанных в этой книге. Они были связаны с так называемой «литературной дискуссией», возникшей по поводу работы Троцкого Уроки Октября, где он рассмотрел внутрипартийную оппозицию захвату власти в 1917 году, открыто связав ее с ошибочной линией Коминтерна в отношении революционных событий в Германии в 1923 году.
Нападки на Троцкого группировались вокруг отрицания теории перманентной революции — теоретическом выражении программы мировой социалистической революции, лежавшей в основе захвата власти большевиками в 1917 году. Реакция против этой программы со стороны значительных слоев партийного руководства, поддержавших сталинский националистической лозунг «построения социализма в одной стране», стала выражением социальных и политических интересов бюрократии, которая начала расти в рабочем государстве в условиях отсталой экономики, в которой подавляющее большинство составляло крестьянское население, а также неожиданно затянувшегося периода международной изоляции в империалистическом окружении.
Обухова-Зелинская пишет, что Троцкий и другие левые оппозиционеры в тот момент продолжали оставаться членами ЦК партии вследствие «инерции» сталинской фракции, и что большинство «простых советских граждан» не понимали масштаб фундаментальных изменений, которые происходили в руководстве страны.
На самом деле, однако, исход борьбы на тот момент еще не был предрешен. В течение 1920-х годов Левая оппозиция и Троцкий были обороняющейся, подавляемой стороной, но продолжали оставаться значительной политической силой в советской политической, экономической и культурной жизни. В этих условиях, учитывая их огромный опыт борьбы и престижа среди широких слоев рабочего класса и интеллигенции, сталинской фракции было совсем непросто отстранить левых оппозиционеров от влиятельных позиций, несмотря на выдвижение против них самых ужасных обвинений и подавление любой оппозиционной дискуссии по злободневным политическим проблемам.
В ведущих учебных заведениях, таких как Институт красной профессуры, который готовил ученых и теоретиков-марксистов под непосредственным руководством Центрального комитета, левые оппозиционеры сохраняли влиятельные позиции и поддержку среди студентов до 1925 года. В комсомоле, молодежной организации партии, Левая оппозиция была особенно сильна. Когда в 1925 году вспыхнуло революционное движение китайских крестьян и рабочих, влияние Левой оппозиции на короткое время значительно возросло как среди промышленных рабочих, так и среди представителей интеллигенции.
Растущая изоляция троцкистов и их подавление сталинской фракцией в конце 1927 года были связаны с новыми поражениями вспышек мировой революции, прежде всего с поражением всеобщей забастовки в Великобритании в 1926 году и поражением китайской революции в 1925-1927 годах — оба события стали результатом оппортунистической политики сталинского Коминтерна. Когда линия Коминтерна позволила Гитлеру в 1933 году без единого выстрела прийти к власти в Германии, что произошло без какого-либо обсуждения его пагубной политики в самом Коминтерне, Международная левая оппозиция призвала к созданию Четвертого Интернационала, который, в конечном итоге, был основан в 1938 году в Париже.
Несмотря на отсутствие политического понимания этих фундаментальных исторических вопросов, факт того, что такие книги публикуются сейчас, в условиях, когда российское государство развернуло, в очередной раз, злобную кампанию против Троцкого, представляет чрезвычайную важность.
Это происходит через полтора года после другого события, когда неизвестные до сих пор рукописи левых оппозиционеров, заключенных в тюрьму в Верхне-Уральском политическом изоляторе, были найдены и опубликованы в России, вызвав к ним читательский интерес десятков тысяч людей. В последние месяцы появилось несколько новых книг, серьезно относящихся к творчеству революционных литературоведов Александра Воронского и Вячеслава Полонского.
Полубеллетризованные мемуары Воронского под названием За живой и мертвой водой были снова переизданы всего несколько месяцев назад. Книга нашла значительную аудиторию, став одной из самых продаваемых книг в известном московском книжном магазине. Взятые вместе, эти публикации указывают на весьма долгожданное изменение в отношении к критически важному вопросу исторической правды относительно Троцкого и Левой оппозиции среди значительной части интеллигенции и рабочего класса в России и Восточной Европе в более общем плане.
Книгу можно заказать здесь.
Русское издание книги Дэвида Норта В защиту Льва Троцкого можно заказать здесь.