Brendan McGeever, Antisemitism and the Russian Revolution, Cambridge University Press, 2019, 260 pp.

[Брендан Макгивер, Антисемитизм и русская революция, Издательство Кембриджского университета, 2019, 260 стр.] Если не указано иное, ссылки относятся к этому изданию.

Книга британского социолога Брендана Макгивера Антисемитизм и русская революция претендует на изложение «истории антисемитизма в русской революции». На самом деле книга искажает эту историю, чтобы обосновать политику идентичности и найти аргументы против марксистской социалистической революции как необходимой предпосылки для искоренения расизма и антисемитизма.

Макгивер заявляет, что хочет предоставить «более широкий выбор политическим левым» (стр. 219) в их борьбе против расизма и антисемитизма. В самом начале он указывает на глубокое влияние большевистской борьбы против антисемитизма на сознание угнетенных масс во всем мире и, в частности, на афроамериканских интеллектуалов в США. Он цитирует ведущего черного художника и интеллектуала Гарлемского ренессанса Клода Маккея, который заявил в 1919 году:

«Каждый негр… должен изучать большевизм и объяснять его значение для цветных масс. Это самая большая и самая научная идея на плаву в мире сегодня... Большевизм сделал Россию безопасной для еврея. Он освободил славянского крестьянина от попа и бюрократа, которые больше не могут заставить его убивать евреев для поддержания их гнилых учреждений. Он [большевизм] может сделать Соединенные Штаты безопасными для негра… Если русская идея завладеет белыми массами на западе… тогда черные трудящиеся автоматически освободятся» (стр. 1).

«Политическое предложение» Макгивера состоит в сознательном подрыве этой концепции социальной революции, возглавляемой марксистами, как пути продвижения вперед в борьбе против расизма и антисемитизма.

Для достижения этой цели он выдвигает два основных аргумента: во-первых, он пытается изобразить антисемитизм как неотъемлемую часть «социальной базы» большевизма — рабочего класса и бедного крестьянства, — предполагая, что антисемитизм в самой Красной армии был основной проблемой для «советского проекта».

Во-вторых, он утверждает, что советское государство боролось с антисемитизмом не из-за «интернационалистического и ассимиляционистского направления марксизма», а, скорее, из-за национальной ориентации небольшевистских групп еврейских социалистов.

Макгивер утверждает, что понятия о классовой борьбе не только не были основой для борьбы с антисемитизмом, но фактически вредили этой борьбе.

Истоки и роль антисемитизма в русской революции

Макгивер даже не пытается дать объективное изложение происхождения и роли антисемитизма до революции. Чтобы обосновать свое утверждение, будто «антисемитизм мог найти свое место и в революционной политике», Макгивер выбирает и притягивает за волосы некоторые факты и события, игнорируя другие.

Прежде чем обратиться к истокам антисемитизма, необходимо четко заявить, что решение Макгивера сосредоточиться исключительно на погромах Красной армии, которые даже он признает «маргинальными», является исторически необоснованным и, откровенно говоря, политически бесчестным. Его книга описывает несколько страшных картин погромов, учиненных Красной армией, но ни одного, совершенного контрреволюционерами.

Тем не менее, из 50–200 тысяч убитых и 200 тысяч серьезно раненых в результате антиеврейского насилия в годы Гражданской войны подавляющее большинство стало жертвами белых монархистов и украинских националистов. Погромы, совершенные частями Красной армии, составляли менее 10 процентов от общего числа погромов и дали примерно 2,3 процента погибших в результате антисемитского насилия. В период с 1918 по 1920 год в 1300 городах, деревнях и поселках Украины произошло более 1500 погромов, и Украина стала центром антиеврейского насилия в период Гражданской войны.

Именно Красная армия и создание Советского Союза в 1922 году положили конец самой большой в истории бойне евреев до нацистского убийства шести миллионов во время Второй мировой войны. Основная работа Макгивера направлена на то, чтобы преуменьшить это историческое достижение и фальсифицировать понимание его политической основы. Эти усилия основаны на фундаментальном искажении истоков и характера современного политического антисемитизма.

Объясняя свое понимание антисемитизма, Макгивер цитирует Мойше Постона (Moishe Postone), который заявил, что в моменты кризиса антисемитизм «может показаться антигегемоничным» (цитируется на стр. 7). Постон, сторонник Франкфуртской школы, выдвинул этот аргумент в 2006 году, основываясь на своей оценке антисемитизма как «антикапиталистического» движения.

Интеллектуальное развитие Постона пришлось на период после всеобщей забастовки во Франции 1968 года, когда слои академической интеллигенции резко сдвинулись вправо, участвуя во все более открытых атаках на марксизм и концепцию революционной роли рабочего класса. В статье 1980 года Постон прямо отвергает акцент на рабочем классе в любой дискуссии о росте нацизма и антисемитизма. В более общем смысле он выступил против марксистской оценки фашизма как следствия капитализма.

Постон также известен за свою идею о том, что антисемитизм фактически является формой антикапитализма. Эта глубоко дезориентированная позиция нашла свое завершение в его реакционном утверждении, согласно которому Освенцим был «настоящей немецкой революцией», а такке преступным следствием не защиты нацистами капиталистической системы, а революционных изменений в социальных отношениях, которые инициировало нацистское движение [1].

Подобная оценка антисемитизма переворачивает действительность с ног на голову. Апеллируя к растерянным и отсталым антикапиталистическим настроениям в среднем классе, современный политический антисемитизм стал идеологическим оружием в борьбе против социалистического рабочего движения и в защиту капиталистического порядка. В Российской империи эта динамика была яснее и возникла раньше, чем где-либо еще, и аргументы Макгивера целиком держатся на отсутствии какого-либо серьезного обсуждения этой истории.

На политический антисемитизм в Российской империи существенное влияние оказала реакция дворянства и православной церкви на Французскую революцию 1789 года, которая свергла феодальное правление и предоставила евреям гражданские права. Царский двор, православная церковь и определенные слои дворянства стали ассоциировать евреев с «чуждыми» элементами и социальной революцией.

Дискриминация еврейского населения стала государственной политикой как по политическим, так и по экономическим причинам. Царский указ 1791 года вынудил евреев Российской империи проживать за чертой оседлости. Эти районы до 1917 года включали Украину, страны Балтии, Белоруссию и значительную часть Польши. Это ограничение было введено прежде всего с той целью, чтобы ослабить конкуренцию со стороны еврейских торговцев, которые рассматривались как угроза для московских торговцев. Отныне евреи были вынуждены жить в районах черты оседлости. С 1794 года они также облагались налогом вдвое выше, чем все остальное население.

Возникновение многоэтнического и многоконфессионального пролетариата и марксистского рабочего движения в Российской империи в последние два десятилетия XIX века придало официальному антисемитизму все более открытую контрреволюционную и антисоциалистическую направленность.

Еврейское население было наиболее урбанизированным в Российской империи и быстро составило значительную часть формирующегося пролетариата. К концу XIX века 52 процента всего городского населения Белоруссии и Литвы были евреями, а еврейские ремесленники составляли от двух третей до трех четвертей всего ремесленного класса, который все еще составлял значительную часть всего пролетариата в пределах черты оседлости (исключая Польшу) [2].

Описывая условия, стоявшие перед еврейскими рабочими в то время, ведущий немецкий идеолог II Интернационала Карл Каутский отмечал: «Если русский народ страдает больше, чем другие народы, если русский пролетариат эксплуатируется в большей степени, чем любой другой пролетариат, то есть еще один класс рабочих, еще более угнетенный; они эксплуатируются и подвергаются более жестокому обращению, чем все остальные; эти парии среди париев — еврейский пролетариат России».

Главная цель государственной дискриминации евреев и поощрения антисемитизма состояла в том, чтобы расколоть зарождающееся рабочее движение и направить в реакционное русло растущие антикапиталистические и антицаристские настроения как в рабочем классе, так и в крестьянстве. Главным пугалом русского антисемитизма был «еврейский революционер», а, после 1917 года — «еврейский большевик» или «еврейский коммунист».

По словам немецкого историка Ульриха Гербека (Ulrich Herbeck):

«Поскольку, начиная с конца 90-х годов, развивалось новое революционное и демократическое движение, реакция на него была окрашена антисемитизмом. Напротив, революционное движение включило в свои требования лозунг равенства национальностей и прекращения религиозной дискриминации. К началу ХХ века в российской политике оформились левые и правые фланги, и антисемитизм являлся частью правого крыла… Революция 1905 года окончательно установила антиреволюционную направленность русских антисемитов. Во-первых, антисемитская агитация росла как на дрожжах в течение всего года. Более того, возникли крайне антисемитские по своей ориентации антиреволюционные организации. Это развитие завершилось волной антиеврейских погромов, которые стали контрреволюционной реакцией на царский Манифест 17 октября 1905 года…»

«Возобновление роста и радикализация антисемитизма в 1911–12 годах было тесно связано с растущей нервозностью антисемитов в отношении сохранения системы царизма… Так, Марков 2-й заявил на VII съезде Объединенного дворянства в феврале 1911 года следующее: «Мы боремся и все государства мира борются с социализмом... Нас ждёт вторая революция, которую снова подготавливают иудеи...» [3]

Российское государство систематически финансировало и пропагандировало антисемитские и крайне правые издания и организации. В период с 1905 по 1916 год было опубликовано 14,327 миллиона (!) экземпляров 2873 антисемитских книг и листовок. Все они прошли государственную цензуру и многие из них финансировались министерством внутренних дел [4]. Во время Первой мировой войны руководство российской армии систематически пропагандировало антисемитизм.

Макгивер молчит об этом. В его рассказе практически не упоминаются политические и общественные силы, активно пропагандировавшие антисемитизм до революции. После очень краткого и некорректного обзора позиции социалистического движения по антисемитизму он почти сразу же переходит к 1917 году и периоду Гражданской войны, когда на Украине произошли крупнейшие погромы. Он утверждает, что его сведения служат основой для раскрытия доселе неизвестной глубины антисемитских настроений в Красной армии. Красная армия, по его словам, была «пропитана антисемитизмом» (стр. 105).

Существование антисемитских настроений в Красной армии, в основном состоявшей из крестьян, и о погромах, которые провели некоторые ее части, в действительности, было описано и изучено в деталях. Современники описывали эти погромы — наиболее известен сборник рассказов Исаака Бабеля Конармия, — а руководство большевиков и Красной армии очень хорошо знало об этом и широко это обсуждало. Такие историки как Матиас Веттер, Ульрих Гербек и Олег Будницкий, описали эти погромы достаточно подробно.

Также хорошо известен тот факт, что антисемитские традиции в крестьянстве были особенно сильны на тогдашней Украине, где они подпитывались совокупностью классовых и этнических трений. На протяжении веков большая часть крестьян была украинской, большую часть дворянства составляли поляки и русские, а евреи часто выступали в роли кредиторов дворян.

В результате, начиная с XVII века, многие крестьянские восстания против дворянства часто приводили к кровавым антиеврейским погромам. Наиболее известный пример — погромы под руководством Богдана Хмельницкого в 1648–49 годах. Они вошли в еврейскую историю как «хурбн» (на идише — «катастрофа»).

Когда капитализм проник в эти регионы, в состав нового рабочего класса пришли в основном русские и евреи. Российские государственники-монархисты и украинское националистическое движение поэтому сознательно стремились усилить антисемитские настроения, чтобы посеять вражду как внутри рабочего класса, так и между крестьянами и рабочими.

Изложение Макгивера вырывает крестьянские и красноармейские погромы из более широкого контекста истории антисемитизма. Это не только делает их истинные корни непонятными, но и искажает сам характер антисемитизма в революции в целом, скрывая его роль в качестве политического оружия, направленного контрреволюцией против большевиков и Советской власти.

Для белых (сторонников восстановления самодержавия и капитализма) и для украинских националистов антисемитизм был единственным лозунгом, с которым они могли обратиться к угнетенному крестьянскому населению. Ничего другого они не могли предложить, кроме восстановления ненавистного самодержавия или установления буржуазного марионеточного государства под контролем империализма. Вызывая пугало «жидо-большевика» всякий раз, когда контрреволюционные силы терпели поражение от рук большевиков, они превращали еврейское население в козла отпущения. Историк следующим образом описал один такой погром в Проскурове на Подолье (ныне Украина) в феврале 1919 года:

«Евреев, которые составляли половину из 50 тысяч жителей города, обвинили в большевизме. Атаман Семесенко заявил, что жиды являются величайшим врагом украинского народа и их надо убить и на корню уничтожить. Казаки должны были присягнуть, что будут убивать евреев, но не грабить их, и они действительно так и поступили. Длившаяся затем три с половиной часа резня унесла 1500 жизней» [5].

Поскольку Красную армию вербовали главным образом из крестьян, значительная часть которых во время Гражданской войны несколько раз переходила с одной стороны на другую, неизбежно, что антисемитские предрассудки, воспитывавшиеся самодержавием и буржуазией в течение десятилетий, и помноженные на неграмотность и невежество, нашли некоторое отражение и в рядах Красной армии.

Однако, как отметил российский историк Олег Будницкий: «В отличие от белых красные отказывались молчать об этой проблеме; более того, они активно пытались остановить антиеврейское насилие и были готовы использовать для этого все имеющиеся у них средства» [6].

Борьба с антисемитизмом была частью программы Советского государства и Красной армии. Российское Советское правительство и Украинская Советская Республика при Христиане Раковском выпустили ряд декретов против антисемитизма в 1918 и 1919 годах. В 1919 году в условиях Гражданской войны, экономической разрухи и хаоса Советское правительство сняло три фильма против антисемитизма и сделало грамофонную запись выступления Ленина.

В Красной армии распространялись листовки против антисемитизма. Виновные в погромах сурово наказывались. Например, подразделения Первой конной армии Буденного, причастные к погромам в Польше в 1920 году, были распущены, и смертью наказано до 400 кавалеристов (cм. тж.: «Антисемитизм и русская революция» [https://www.wsws.org/en/articles/2014/05/01/semi-m01.html]).

Напротив, белые армии и украинские националисты, священники православной церкви, а также немецкие и австрийские оккупационные власти систематически пропагандировали антисемитизм — прежде всего в форме осуждения «жидо-большевиков».

Поскольку Макгивер не способен оспаривать эти факты, он пытается преуменьшить их и оглушает своих читателей страшными изображениями погромов, которые предназначены для того, чтобы ошеломить, а не объяснить.

Большинство ужасных погромов, совершенных красными отрядами, которые Макгивер описывает в начале своей книги, произошли в то время, когда эти подразделения еще не подчинялись никакой военной дисциплине. Молодое рабочее государство, власть которого на тот момент не распространялась дальше пределов Петрограда и Москвы, и которое боролось за выживание, все еще собирало свои силы для борьбы против армий 19-ти могучих империалистических и капиталистических интервентов. Революционный Военный Совет Республики во главе с Львом Троцким был основан лишь 13 июня 1918 года.

Макгивер мимолетно признает этот факт, и пишет, что отсутствие дисциплины в частях Красной гвардии и Красной армии в начале войны «возможно, в некоторой степени объясняет природу и степень антисемитизма в Красной армии…» (стр. 45)

Более того, преобладающее большинство антисемитского насилия в Красной армии совершали части, недавно перешедшие со стороны белых или украинских националистов. Как отметил один немецкий историк, «из 106 изученных фактов антиеврейского насилия со стороны красноармейцев, 72 совершили бывшие украинские или белые части» [7].

Макгивер, например, путает своих читателей ссылкой на антисемитские погромы под руководством украинского атамана Григорьева весной 1919 года. Они якобы являются примером того, как «большевистский революционный дискурс совпадает с антисемитскими представлениями о еврействе». Это утверждение попросту вводит в заблуждение.

Григорьев некоторое время сражался за большевиков в 1918 году, — как и многие другие атаманы, которые впоследствии перешли на другую сторону. Однако, как признает сам Макгивер, антиеврейские погромы стали частью его антибольшевистского восстания, во время которого Григорьев призывал своих сторонников нападать на «жидовское советское правительство».

Большевики мобилизовали Красную армию на подавление григорьевцев и были вынуждены из-за этого отсрочить помощь осажденной Советской республике в Венгрии. Вся советская агитация решительно осуждала антиеврейское насилие. Так, Одесский комитет Коммунистической (большевистской) партии Украины издал Призыв против погромов летом 1919 года:

«ЧЕРНЫЕ СОТНИ И ГРИГОРЬЕВЦЫ, В СОЮЗЕ С МИРОВОЙ БУРЖУАЗИЕЙ, ПЫТАЮТСЯ ЗАДУШИТЬ КОММУНИСТИЧЕСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ В КРОВИ НЕВИННЫХ ЖЕРТВ, В КРОВИ МИРНЫХ ЕВРЕЕВ. ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ — ЭТО СОЛОМИНКА, ЗА КОТОРУЮ ЦЕПЛЯЕТСЯ СТАРЫЙ МИР, ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ КАПИТАЛ» [8].

Каковы ни были объективные проблемы Красной армии, ее клеветническое изображение Макгивером, представляющее красных как не более чем почву для отсталости и антисемитизма, является гротескным искажением и откровенной фальсификацией. Красная армия была мощным инструментом защиты и распространения социалистической революции, орудием политического и культурного воспитания миллионов рабочих и крестьян.

Как подчеркивал Троцкий в сентябре 1918 года, у Красной армии была не только военная, но и «великая культурная и моральная миссия». Она унаследовала, по словам историка Марка фон Хагена, «видение армии как подлинной силы для распространения просвещенных ценностей…» [9]

Самой неотложной задачей в сфере культуры была грамотность: подавляющее большинство населения, а, следовательно, и армии, были неграмотными. В январе 1919 года народный комиссар просвещения открыл масштабную кампанию по ликвидации безграмотности, обязав все население в возрасте от 8 до 50 лет «обучаться грамоте на родном или русском языке, по желанию» [10].

Обязательные уроки грамоты были введены для солдат Красной армии. Первая эмблема Красной армии символически соединяла молот, серп, винтовку и книгу. Несмотря на острую нехватку бумаги, только во второй половине 1919 года среди красноармейцев было распространено более 6 миллионов предметов культуры, включая брошюры, плакаты, книги и газеты. Такой политический и культурный подъем сознания был неотъемлемой частью борьбы с антисемитизмом.

Безразличие Макгивера к этим историческим усилиям в области политического и культурного воспитания, о которых он даже не упоминает, коренится в его предположении, будто расовые, этнические и национальные разногласия непреодолимы и определяют жизнь и мышление отдельных людей. Таким образом, он отрицает не только классовые истоки антисемитизма, но и возможность бороться с ним посредством революционных изменений в общественных отношениях и систематического воспитания масс. Это также побуждает его яростно нападать на большевиков, особенно на Ленина.

Примечания:

[1] Moishe Postone, “Anti-Semitism and National Socialism. Notes on the German Reaction to ‘Holocaust,’” in New German Critique, No. 19 (Winter 1980), p. 114. Стоит отметить, что в эссе 2006 года, которое цитирует Макгивер, Постон использовал утверждение о том, что антисемитизм был «антикапиталистическим» и «антигегемонным», чтобы осудить тех, кто выступал против вторжения США в Ирак в 2003 году за их «фетишизированную “антиимпериалистическую позицию”» и предполагаемую адаптацию к антисемитизму арабской буржуазии. Moishe Postone, “History and Hopelessness. Mass Mobilization and Contemporary Forms of Anticapitalism,” in Public Culture, Vol. 18, No. 1 (2006), pp. 93–110.

[2] Ezra Mendelsohn, Class Struggle in the Pale. The Formative Years of the Jewish Workers’ Movement in Tsarist Russia, Cambridge University Press 1970, p. 5. [Эзра Мендельсон, Классовая борьба в черте оседлости. Годы становления еврейского рабочего движения в царской России].

[3] Ulrich Herbeck, Das Feindbild vom „jüdischen Bolschewiken“: Zur Geschichte des russischen Antisemitismus vor und während der Russischen Revolution [Ульрих Гербек, Призрак «еврейского большевика».

К истории русского антисемитизма до и во время русской революции]. Berlin 2009, p. 55. Перевод с немецкого сделан автором настоящей статьи. Книга Гербека является самым обширным исследованием русского антисемитизма на сегодняшний день. Макгивер признает существование книги, но нигде не цитирует ее.

[4] Ibid., pp. 59–62.

[5] Matthias Vetter, Antisemiten und Bolschewiki. Zum Verhältnis von Sowjetsystem und Judenfeindschaft 1917–1939 [Матиас Ветер, Антисемиты и большевики. О взаимоотношениях советской системы и ненависти к евреям]. Metropol 1995, p. 34. Перевод с немецкого сделан автором настоящей статьи.

[6] Oleg Budnitskii, Russian Jews Between the Reds and the White, (Олег Будницкий, Российские евреи между красными и белыми, 1917–1920), University of Pennsylvania Press 2012, p. 368.

[7] Vetter, pp. 43–44.

[8] «Призыв против погромов», лето 1919 г1919 г., в книге: Rex Wade (ed.), Documents of Soviet History, Vol. 1, The Triumph of Bolshevism, 1917–1919 [Документы советской истории, том 1, Триумф большевизма, 1917–1919], Academic International Press 1991, p. 384. Заглавные буквы в оригинале.

[9] Mark von Hagen, Soldiers in the Proletarian Dictatorship. The Red Army and the Soviet Socialist State, 1917–1930, Cornell University Press 1990, p. 93.

[10] Декрет Совета Народных Комиссаров «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР», см.: http://istmat.info/node/38891.