Michael Kazin, What it Took To Win: A History of the Democratic Party. Straus and Giroux, 2022. ISBN 9780374200237
Демократическая партия была основана, когда период, известный как «Эра доброго согласия» (The Era of Good Feelings, 1817–1825), подошел к концу. Это не только совпадение в смысле поэтического образа. Обстоятельства рождения и первых лет существования партии характеризуют ее непреходящую политическую миссию.
Во время основания партии в 1828 году демократические и эгалитарные устремления населения, которые были вызваны силой революции 1776 года [борьба за независимость], столкнулись лицом к лицу с суровой реальностью капиталистического производства Севера и рабовладельческого меркантилизма Юга. В переполненных городах Севера и на жестоких рабских плантациях Юга в жизни было многое, что, казалось, опровергало все еще популярную мечту, что «все люди созданы равными». Но в то время как взрывной экономический рост значительно обогатил элиту как Севера, так и Юга, он также породил новую силу в обществе — рабочий класс, вербовавший в свои ряды среди ферм Америки и страдающих от голода сельских районов Европы.
Появление Демократической партии было исторической необходимостью. Была необходима политическая партия, которая могла бы уловить в свои сети и запутать демократические настроения этого растущего трудового населения, чтобы ни на Севере, ни на Юге не возникло угроз накоплению частного богатства. Была нужна партия, которая могла бы использовать огромный американский континент и более слабых соседей, таких как Мексика, как для обогащения финансовых спекулянтов, так и для проецирования внутренней социальной напряженности вовне. Нужно было, чтобы эта партия смогла бы превратить беспрецедентное расовое и этническое разнообразие американского населения в инструмент его разделения в руках угнетателей.
Многое изменилось за 200 лет, но эти основные черты Демократической партии остались прежними. Тогда, как и сейчас, Демократическая партия построена на лжи, а именно — что она говорит от имени людей рабочего класса.
Книга Майкла Казина Что потребовалось, чтобы победить: История Демократической партии — это попытка скрыть прошлое Демократической партии в надежде, что она сможет продолжать выполнять свою давнюю роль, продвигая реформы изнутри «системы». Эту фикцию становится все труднее и труднее доказывать. Публикация книги произошла в тот момент, когда Демократическая партия порвала со всеми прошлыми социальными реформами и стала партией, на которую предпочитает опираться финансовый капитал.
Выборочная история Демократической партии Казина
Возможность преобразования Демократической партии в народную партию, по словам Казина, подтверждается «давней приверженностью партии продвижению “морального капитализма”, системы, которая сочетает свободу предпринимательства с благосостоянием трудящихся».
Но Казин никогда точно не объясняет, как демократы заставили капитализм работать «морально» как для капиталистов, так и для рабочих. Такое объяснение было бы сродни попытке объяснить, как можно сделать рабство «правильным» как для раба, так и для его владельца, или сделать феодализм одинаково выгодным как для лорда, так и для крепостного. Вместо этого он повторяет аргумент, который Артур Шлезингер использовал с бо́льшим усердием и воображением около шестидесяти лет назад. Аргумент гласит: несмотря на корни Демократической партии как партии рабства, при всех ее современных недостатках, «народ» может снова оказать на нее давление, чтобы она подхватила наследие экономического популизма, которое проходит от Джефферсона и Джексона через Уильяма Дженнингса Брайана и Франклина Рузвельта.
Чтобы выполнить эту задачу, обзор истории Демократической партии Казином должен быть очень выборочным. Он должен относиться к признакам экономического прогрессизма партии с гораздо бо́льшим вниманием, чем к длинному списку социальных преступлений партии.
Например, Казин лишь мимоходом ссылается на насильственное изгнание демократами коренных американцев (индейские племена) в 1820-х годах и на войну с целью отнять у Мексики половину ее территории. Он пишет, что события «втянули США в войну» в 1846 году, в то время как на самом деле демократическая администрация президента Джеймса Полка вторглась в Мексику под надуманным предлогом, чтобы захватить территории для расширения системы хлопковых плантаций, основанной на рабстве.
Казин не игнорирует роль демократов при рабстве и не отрицает внутренний расизм партии. Но он представляет этот расизм не столько как идеологию, используемую для обмана рабочих и бедных фермеров, — как на Севере, так и на Юге, — а, скорее, как отражение расизма белых рабочих, который, по-видимому, существует среди них естественным образом. В одном типичном отрывке Казин пишет: «Доктрина расового превосходства также помогла партии привлечь на свою сторону тех белых мелких фермеров и наемных рабочих, которые боялись конкуренции со стороны чернокожих, а позже и китайских иммигрантов». В этой перевернутой с ног на голову презентации Демократическая партия является несчастной жертвой укоренившегося расизма среди белых рабочих, а не средством, с помощью которого как на Севере, так и на Юге продвигалась расистская политика.
Описание Казином Демократической партии в период Гражданской войны [1861–1865] наполнено полуправдой. В это время демократы столкнулись с «затруднительным положением», пишет Казин. «Затруднительное положение» — странное словосочетание для описания политической организации, которая запустила процесс откола Юга, развязала войну, управляла Конфедерацией как однопартийным государством, а многие из ее сторонников на Севере выступали против военных действий [со стороны Севера]. По поводу расовых беспорядках против призыва в армию в 1863 году Казин пишет, что демократы «не могли контролировать действия городских жителей-плебеев», но не объясняет, что беспорядки произошли в контексте давней демагогической агитации лидеров демократов (включая конгрессмена-демократа от Нью-Йорка Фернандо Вуда) против войны и «черного республиканства».
Казин также не дает объяснения «гнилому компромиссу» 1877 года, с помощью которого Демократическая партия обменяла президентство на прекращение Реконструкции [1865–1877]. Греша недомолвкой, Казин признает только то, что демократы «не протестовали» против основания Ку-клукс-клана. На самом деле, демократы не только «не протестовали». Ку-клукс-клан служил военизированным формированием Демократической партии на Юге, нацеленным против республиканских рабочих и фермеров, как черных, так и белых.
Демократическая партия также несет главную ответственность за принятие закона «Об исключении китайцев» в 1883 году [запрет въезд на территорию Америки мигрантам из Китая на протяжении 10 лет], но Казин уделяет только одно предложение этому позорному эпизоду.
От «ужасной» к «хорошей» партии
Казин утверждает, что «Демократическая партия до Рузвельта» была «ужасной», но заявляет, что она стала более прогрессивной в первые десятилетия ХХ века. Он имеет в виду скромный социальный реформизм Нового курса Франклина Делано Рузвельта. Эти реформы стали возможными благодаря богатству американского капитализма, которое было накоплено вследствие технических разработок, таких как конвейерная система производства, а также в немалой степени, благодаря эксплуатации полуколониальных масс в Латинской Америке и Азии. Это, в свою очередь, предполагало превращение Америки в ведущую империалистическую державу — со всеми преступлениями, которые из этого проистекали.
Казин предпочел бы, чтобы читатели не задерживали внимания на таких событиях. Отметив предательство Вудро Вильсоном своего обещания 1916 года «уберечь нас от войны», он извиняется за демократов в Конгрессе, которые проголосовали за объявление войны в 1917 году: «Большинство проголосовало, скорее, за то, чтобы продемонстрировать решимость перед лицом возобновления нападений немецких подводных лодок на американские торговые суда», чем за поддержку войны. Это слабое утешение для 117 тысяч американских солдат, которые погибнут на фронте, или для многих жертв ксенофобского «100% американизма», развязанного войной. Что касается Второй мировой войны, то слова «интернирование японцев», «Хиросима» и «Нагасаки» не появляются в книге, хотя именно президент-демократ Франклин Рузвельт приказал арестовать американцев японского происхождения и конфисковать их имущество в 1942 году; именно демократ Гарри Трумэн приказал сжечь гражданское население японских городов, не имевших стратегического значения в конце Второй мировой войны, — в хладнокровной демонстрации своей готовности использовать атомную бомбу в стратегических целях.
По мере того как Казин приближается к настоящему, его собственные взгляды все больше и больше заслоняют историческую реальность. Он признает сдвиг правого крыла, осуществленный при администрации Клинтона, но, как это ни невероятно, представляет выборы Барака Обамы в 2008 году в качестве начала возрождения демократического прогрессизма.
Казин рассказывает, что в 2008 году он организовал группу под названием «Историки за Обаму», и в заключение утверждает, что «в конце периода администрации Обамы» левое крыло в Демократической партии снова возродилось: «Это были [прогрессивные левые], а не их центристские противники, которые задавали идеологический почин в партии», и «к 2020 году объединенные усилия этих движений подтолкнули политику партии влево дальше, чем когда-либо» за последние полвека.
В связи с этим встает следующая головоломка: что Казин подразумевает под понятием «левые»? В 2009 году Обама возглавлял администрацию, осуществившую крупнейшую в истории передачу богатства от рабочего класса в руки богатых в форме спасения Уолл-стрит. Социальные условия, заработная плата, даже ожидаемая продолжительность жизни при Обаме стагнировали и снижались. Книга вынуждена многого избегать. В тексте Казина отсутствуют слова «беспилотник», «пытки», «Ливия», «Сомали», «Сирия», «Агентство национальной безопасности», «Ассанж», «Сноуден», «спасение банков и бирж» (bailout), «депортация» или «Гуантанамо».
Похвалы в адрес ДСА
Неудивительно, что Казин всячески возвеличивает Берни Сандерса, Александрию Окасио-Кортес и «Демократических социалистов Америки» (ДСА — Democratic Socialists of America) как современных факелоносцев долгой истории «прогрессизма», возвращающих социальную оппозицию обратно в ряды Демократической партии. Имея в виду ДСА, Казин пишет: «Самым мудрым решением, которое приняли эти новоиспеченные политики-социалисты», было «баллотироваться в качестве демократов… Отказ от донкихотской мечты о последовательной третьей партии позволил достичь чего-то беспрецедентно важного: внедрить динамичное социал-демократическое движение в сердце одной из двух основных партий». Утверждение Казина о том, что Демократическая партия может вернуть Америку на путь социальных реформ Нового курса, является такой же детской сказкой, как и путешествие Дороти в страну Оз. Этот краткий период реформ стал возможен только благодаря ныне утраченному положению Америки как глобального гегемона. И, вдобавок, Новый курс был продиктован страхом правящего класса перед русской революцией 1917 года, которая жила в памяти современников. В этих совершенно исключительных обстоятельствах, в течение короткого периода, длившегося с 1930-х по 1960-е годы, Демократическая партия организовала реализацию некоторых ограниченных социальных программ, одновременно поручив своим помощникам из среды рабочей бюрократии надзор за подавлением классовой борьбы.
Говоря о растущем доминировании Америки как ведущей мировой сверхдержавы, Лев Троцкий объяснял в мае 1938 года: «Америка тучная. Этот жир прошлого позволяет Рузвельту делать свои эксперименты, но это только временно». В период своего заката как мирового гегемона, писал Троцкий, у американского империализма больше не будет ни терпения во внешней политике, ни возможности для внутренних социальных реформ. В своей критике проекта программы Шестого конгресса Коммунистического Интернационала Троцкий объяснял: «В кризисную эпоху гегемония Соединенных Штатов скажется полнее, открытее, резче, беспощаднее, чем в период подъема» [дискуссия о Переходной программе 19 мая 1938 г. на английском языке, см.: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1928/1928-kritika-01.html].
В более ранний период глобальное положение американского империализма предоставляло Демократической партии пространство для экспериментов с социальными реформами. Это время прошло. В более ранний период Демократическая партия также экспериментировала, позволяя себе более серьезные оценки своей собственной роли в американской истории. Слабая книга Казина показывает, что и это время осталось в прошлом.