Эта статья о растущей волне дезертирства на Украине была предоставлена МСВС журналистами сайта assembly.org.ua. В ней рассказывается о разваливающейся линии фронта. Хотя индивидуальное дезертирство не заменяет развития политически сознательного движения рабочего класса, оно свидетельствует о растущей антивоенной оппозиции среди широких масс украинцев, которых используют как пушечное мясо в империалистической марионеточной войне против России. Журналисты, которых диктаторский режим Зеленского загнал в подполье, просят о пожертвованиях на поддержку своей работы по этой ссылке.
Начало осени на Украине ознаменовалось ухудшением для неё ситуации на линии фронта. С каждым днем оборона в Донецкой области рушится все больше. В Харьковской области российские войска приближаются к реке Оскол. На Курском направлении они также восстановили контроль над рядом населенных пунктов, хотя украинская армия все еще продолжает наступать в некоторых местах. Эйфория от перемоги снова сменилась зрадой, а где поражения — там и усиление прессинга внутренних «врагов народа». Пока неясно, кто будет назначен следующим козлом отпущения. Можно лишь отметить, что информационное пространство страны заполняется темой разложения армии изнутри.
11 сентября по СМИ и соцсетям разошлось видеозаявление двукратного кандидата в мэры Харькова Дениса Ярославского, который в настоящее время возглавляет одно из разведывательных подразделений Вооруженных сил Украины:
Если я сейчас назову вам количество СЗЧ [украинская аббревиатура самовольного оставления воинской части, по-русски — СОЧ] на сегодняшний день, нас будут крутить все российские паблики и кричать «смотрите, сколько у них дезертиров». Они не показывают своих, мы своих тоже показывать не можем. Но я называю эту ситуацию очень плачевной. Сейчас у нас уже есть болезнь. Я не скажу, что это уже четвертая стадия, как в онкологии, но это точно вторая, переходящая в третью. И она прогрессирует. С самого начала у нас не было СЗЧ, потому что, например, я первые три месяца служил в добровольческом батальоне, мы не получали ни зарплаты, ничего, а таких, как я, были десятки тысяч. Потому что была мотивация. Мотивация победить. Сейчас война вошла в такую стадию, когда на поле боя притаскивают всех, кто не хочет [воевать]. Мотивированные люди либо погибли, либо устали [от войны]».
Двумя днями ранее, 9 сентября, киевский журналист Владимир Бойко, служащий в 101-й бригаде Вооруженных сил Украины, еще более резко высказался об этом законе на своей странице в Facebook:
...Я говорил и говорю, что количество дезертиров уже превысило 150 тысяч человек и приближается к 200 тысячам. При нынешней динамике можно прогнозировать 200 тысяч дезертиров к декабрю 2024 года. Хочу также подчеркнуть, что фактическая декриминализация дезертирства в ближайшее время повлечет катастрофические последствия для фронта… Сегодня преступления против установленного порядка военной службы вообще не расследуются, дезертиры не разыскиваются, — это и привело к тому, что проблема накапливалась 2,5 года, а сейчас ситуация зашла в тупик. Привлечь к ответственности такое количество дезертиров невозможно, найти их — также. Поэтому глава государства Андрей Ермак (да святится имя Его!) решил, что вместо дезертиров нужно отлавливать людей на улицах и отправлять на фронт. Но это не помогает — после попадания в воинские части мобилизованные просто возвращаются домой. Если кто и вернется, то это будут единицы. Во-первых, это технически невозможно — после регистрации уголовного производства дезертир исключается из списков личного состава и повторно может попасть на службу только через ТЦК [территориальный центр комплектования, то есть военкомат], путем повторной мобилизации. Во-вторых, не для того дезертир покинул часть и вернулся домой. Другое дело, что сейчас началось массовое дезертирство, так как народ увидел, что можно «встать на лыжи» и за это ничего не будет.
Аналогичную цифру — более 100 000 человек, сбежавших из своих частей, — привел 26 сентября харьковский правозащитник и военный юрист Роман Лихачев. С его слов, в некоторых делах речь идет о 20–30 человек сразу. На вопрос нашего товарища он уточнил 11 октября, что такие массовые случаи были и в этом году, и раньше. 3 октября тот же правый блогер Бойко упомянул подобную историю, анализируя причины падения Угледара на юге Донбасса:
То, что происходило в Угледаре в последние несколько дней, вообще-то называется локальным обвалом фронта. Хаотичное отступление остатков 72-й отдельной механизированной бригады, которая до сих пор не получила приказа на отход, и оставление города в течение трех дней после нескольких месяцев успешной обороны — это то, о чем я много раз предупреждал с января 2024 года. Дальше будет только хуже. [...] Вот, например, информация о последнем, перед сдачей Угледара, пополнении личного состава 72-й бригады. В бригаду прибыло 50 новобранцев, преимущественно в возрасте 52–56 лет. 30 из них сразу же отправили в тыловые части и госпитали, так как по состоянию здоровья они не годились для фронтовой службы (ведь в ТЦК выполняли план призыва и мобилизовали больных). Из оставшихся 20-ти на второй день дезертировали 16. Таким образом, из пополнения в 50 человек на позиции было направлено 4, и после первой ротации эти четверо также дезертировали. И такая ситуация — по всему фронту.
В тот же день, 3 октября, в Вознесенске Николаевской области около 100 военных 187-го батальона 123-й бригады территориальной обороны ВСУ вышли на акцию протеста. Все они отказались выполнять боевую задачу и самовольно покинули свою часть вместо того, чтобы поддержать 72-ю бригаду. По их словам, для участия в боевых действиях им не хватает подготовки и вооружения. «Я неоднократно обращался, даже на свой участок, за который отвечал. Просил предоставить ПКМы, пулеметы. «У нас нет, мы не можем предоставить». А дальше Донбасс, а с чем?» — рассказал командир взвода по имени Сергей государственному телевидению. Накануне 33-летний Игорь Гриб, командир 186-го батальона этой бригады, застрелился, потому что его батальон бежал с позиций под Угледаром (это привело к окончательной потере города). Владимир Бойко пишет, что подполковник покончил с собой после построения: когда солдаты разошлись, раздался выстрел. 4 октября в Первомайске, родном городе заключенного троцкиста Богдана Сыротюка, состоялась церемония прощания с офицером.
Если этим летом мы писали [на русском языке; на английском языке], что раньше дезертирство обычно происходило в виде невозвращения из госпиталя или отпуска, то теперь солдаты уже уходят и исчезают прямо с позиций, даже если не было обстрела. Об этом в репортаже Deutsche Welle от 11 сентября рассказал инструктор 59-й мотопехотной бригады ВСУ, которая ведет бои под Покровском.
15 сентября один из крупнейших новостных каналов Украины также написал о том, что официальная статистика побегов военных является заниженной. Капитан вооруженных сил рассказал журналистам:
...Также за штат выводят СЗЧшников и отказников. Ушел в самоволку, отсутствовал в части больше десяти суток. Или отказался выехать на передовую. Большинству СЗЧшников и отказников не открывают уголовных производств, командиры не пишут рапортов. Так как это портит общую статистику части и ставит под сомнение компетентность командира руководить и поддерживать боевой дух. Поэтому такой контингент втихую выводят за штат. Есть и другой нюанс. Дело в том, что если больных, залетчиков или отказников не выводить за штат, то по документам подразделение не нуждается в пополнении. И считается боеспособным. А на деле — подразделение не боеспособно. Так как более чем наполовину состоит из «залетчиков» или раненых. Залетчиков по пьянке или дракам, или наркоманов, могут годами держать за штатом — они никому в боевых частях не нужны. Также их не могут и уволить, поэтому залетчиков могут держать в резервных ротах в качестве дешевой рабсилы для подразделений. Домой их отпускают редко, держат в тылу неподалеку от части. Охраны в резервных ротах для «заштатников» нет. В случае, если «заштатник» сбегает из резервной роты — уходит в повторное СЗЧ, то его объявляют сначала в розыск. Потом открывают уголовное производство по дезертирству. Сбегают из резервных рот очень часто. Но часть отлавливает ВСП, привозят обратно после «перевоспитания» в комендатуре.
14 сентября львовский военнослужащий Максим Бугель рассказал в Facebook о том, как нежелание наших соседей в Сумской области (граничащей с Курской областью России) предоставить военным жилье навело его на мысли о дезертирстве:
...Была надежда, что после того, как по Сумам начало прилетать, и многие люди выехали, со временем им понадобятся средства для аренды жилья в местах, куда они перебрались. Но планеты не сошлись. Объявление на ОLХ. Есть несколько домов, несколько квартир, но есть нюанс — сдаются только для семей с детьми... Цены снижают, а требования к заселению — нет. А сегодня еще узнал, что в одном из многоквартирных домов, в населенном пункте, где мы сейчас находимся, проводилось собрание и решали, пускать ли военных в здание. Пришли к согласию — что мы нечисть и нам не место в их райском местечке. В соседнем решили пустить. Есть желание собрать моих казаков у них на площади и тоже провести хотя бы референдум на тему «нужно ли нам их защищать», и если решение будет не в их пользу — развернуться и уехать по домам. Интересно посмотреть на их лица в этом случае. Чего в них будет больше — страха или радости от того, что к ним придет братский народ?
Ранее в том же месяце известный правый активист возмущался тем, что жители харьковской многоэтажки хотят выселить его волонтерский склад, чтобы избежать прилета ракеты.
Статья «За долгое жаркое лето украинские и российские солдаты побили рекорды по росту дезертирства», опубликованная нами в первый день осени, оказалась как нельзя более вовремя. (Она доступна на русском и английском языках). Мы получили целый ряд откликов на нее с обеих сторон фронта. Вот из обсуждений в местных чатах Харькова, полный текст — в оригинальной версии:
У меня есть небольшое наблюдение: несколько бусифицированных [мужчин, которых насильно посадили в автобусы для призыва в армию], не сильно критикующих все это время власть, теперь вполне себя тешат мыслью, что наверху оно-то виднее. Пока ты «свободен», твои мысли находятся в рамках общественных течений и имеют возможность вилять. Как только ты попадаешь в коллектив с очерченными задачами, в большинстве случаев у тебя мысли в том же туннеле, что и у всех. Бусифицированный, попадая в коллектив ранее бусифицированных, но уже смирившихся с ситуацией, ментально с ними ассимилируется, принимает их точку зрения, создавая зону комфорта (плыть против течения всегда некомфортно). Там он втягивается в тему и тоже начинает считать, что все остальные — негодяи и уклонисты, появляется мотивация. Пока не попадет в бойню. Там приходит осознание и часто СОЧ.
...У меня трое — кум и двое погибших знакомых, которые пошли добровольно с первых дней [войны], но когда приезжали в Харьков, бухали вместе, никто не кричал, что я ухилянт, а наоборот [говорили], что там [на фронте] делать нечего. Один, доброволец тоже, уже за границей. Поехал на 2 недели и уже как полгода там. Сказал, что отдохнуть…
У меня полдвора [мужчин в] СЗЧ, Слобожанский район. Главное не попадаться, а так всем пофиг. У нас же больше нет военной прокуратуры, дезертирами теперь занимаются менты, а им оно не надо. Весной знакомый появился на районе. Он воевал в Запорожской области. Ему в мае командир подходит и говорит — нас переводят под Липцы [одно из самых горячих мест боев под Харьковом], а там уже смотри сам, только автомат оставь, если надумаешь петлять. Ну он обмундирование оставил и теперь СЗЧ. Перебиваются как-то, как и все остальные.
СЗЧ и СОЧ также можно расшифровать на наших языках как «Мужество, Отвага, Честь»
9 сентября мы получили письмо из Горловки, которая с 2014 года находится под контролем ультраправой, поддерживаемой Россией «Донецкой народной республики»:
Самое грустное, что если начать говорить людям про то, что солдатам нужно дезертировать из армии и разворачивать оружие против власть имущих, люди выпучат глаза и скажут, «ты что, хочешь чтобы повторился 1917 год? Чтоб опять брат пошёл на брата, а люди пухли с голода? Лучше мы будем терпеть, а то хуже будет». У нас на улицах висят фотки разыскиваемых за побег. И надписи: «Предал республику, предал товарищей, предал себя». Слышал мнение, что СОЧ (самовольно оставивших часть) у нас много. Но «много» — это понятие растяжимое. А их поимку у нас не афишируют.
Вместе с этим 14 сентября в Telegram-канале «Мобилизация ДНР Live» появился пост о том, как донецкие мобилизованные воинской части 78979 на Курском направлении жалуются на издевательства нового командира и угрозы отправить их на костылях на штурм фронта. Читатель с анонимным профилем оставил комментарий под ним:
Мой совет: хотите ЖИТЬ — бегите (или пускай они бегут), если это возможно… Никто, никакие органы правозащиты ВАМ не помогут! Я пробовал! Сам после ранения не долечился, был брошен в мясной штурм. меня просто слили эти органы после моего обращения к ним за «помощью». Слили в часть, в которой хотели меня уничтожить. Прокуратура не стала заниматься моим вопросом. Приходится свою «жизнь» спасать от беспредела, произвола самому, находясь теперь в «подполье»! Им калеки после ранений ребята бойцы просто не нужны! Нас уничтожают — добивают СВОи!.. По плану? По графику? Да?
После того, как мы связались с ним в частном порядке, чтобы узнать подробности, он добавил:
Это было в Донецке. Да, дезертировал! Потому как меня недолеченного забрали в мясной штурм, при этом отобрав паспорт РФ и мобильный телефон, все время держали под вооружённой охраной, оскорбляли и угрожали, но мне удалось бежать, позже обратился в прокуратуру, на что тишина, а меня просто слили с прокуратуры в военную часть, в которой меня хотели обнулить, мол, что жив и здоров, мол, ищите его, ну сами понимаете для чего, когда найдут, то обнулят. Так что сижу тихонько и мнение мое такое, что тебе никто не поможет, даже прокуратура. Все те ребята, с которыми меня забрали, были также недолеченные, они погибли.
По сравнению с летним обзором для МСВС роль коллективного и организованного дезертирства явно возросла. Тем не менее не стоит обманывать себя, думая, что это уже революционная ситуация. Как украинское, так и российское общественное мнение сейчас сосредоточено на президентских выборах в США, причем многие питают ошибочную надежду, что победа Трампа может стать основой для быстрого мирного урегулирования войны. Похоже, только крах этих надежд может открыть дорогу массовому интересу к революционной альтернативе. Мы находимся в поворотной точке истории.