Нижеследующая лекция была прочитана Кларой Вайс, членом Партии Социалистического Равенства (США) и национальным секретарем Интернационала молодежи и студентов за социальное равенство (ИМССР) в США, и Иоганнесом Штерном, редактором немецкоязычного раздела Мирового Социалистического Веб Сайта (МСВС), в рамках Международной летней школы, организованной ПСР (США) и проходившей с 30 июля по 4 августа 2023 года.

Вступительный доклад председателя международной редакционной коллегии МСВС Дэвида Норта под названием «Лев Троцкий и борьба за социализм в эпоху империалистической войны и социалистической революции» был опубликован ранее. МСВС опубликует все лекции, зачитанные в ходе работы школы, в ближайшие недели.

Введение

Цель этой лекции состоит в том, чтобы обрисовать исторический опыт, на базе которого возникло троцкистское движение в качестве единственной тенденции, продолжавшей марксистским традиции, и представить основные политические концепции троцкизма, которые Международный Комитет Четвертого Интернационала (МКЧИ) защищал, начиная с 1953 года, в борьбе против паблоизма.

Мы часто подчеркиваем, что являемся партией истории. Но важно понимать, какой подход к истории лежит в основе нашей работы. Мы не подходим к истории субъективно. То есть мы не подходим к истории с точки зрения вынесения моральных суждений о «хороших» или «плохих» поступках или мотивах отдельных людей. Задача марксистов, по знаменитому высказыванию Энгельса, состоит в том, чтобы «раскрыть мотивы, стоящие за мотивами»: установить объективные социальные движущие силы, стоящие за политической мыслью и практикой тенденций и отдельных лиц.

Но этот объективный подход к истории не является пассивным. Мы подходим к истории с точки зрения революционной борьбы. Мы понимаем социалистическую революцию как подверженный определенным закономерностям, но также и динамичный процесс, который в решающей степени формируется программой, решениями и действиями революционного класса и его партии.

Такой подход к истории неразрывно связан с нашей концепцией империалистической эпохи и роли революционного руководства в социалистической революции. Вслед за сталинистским упразднением Советского Союза в 1991 году были выдвинуты три различные концепции истории XX века. Первая, заключавшаяся в ставшем печально известным заявлении Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», вряд ли требует подробного опровержения. Недавно Фукуяма предоставил трибуну в Стэнфордском университете членам украинского неонацистского батальона «Азов».

Вторая была разработана британским сталинистом и историком Эриком Хобсбаумом. Он утверждал, что распад СССР ознаменовал собой «смерть» Октябрьской революции и завершение «короткого XX века» [1].

Третья концепция была выработана Международным Комитетом и получила название «незавершенного XX столетия». По сути, эта концепция утверждает, что все фундаментальные исторические противоречия мировой капиталистической системы, которые привели к двум мировым войнам и фашизму, а также к Октябрьской революции, остаются неразрешенными.

Концепция «незавершенного XX столетия» базируется, во-первых, на марксистском понимании современной эпохи как эпохи империалистических войн и мировой социалистической революции и, во-вторых, на осознании роли и преемственности марксистского руководства в этой революции. В ответ на эссе Хобсбаума, который отверг любое рассмотрение борьбы Левой оппозиции против сталинизма как досужие «спекуляции», Дэвид Норт объяснял, что в социалистической революции роль субъективного фактора — партий, программ и самого процесса политической борьбы, — не может быть отделена от «объективного» исторического процесса. Фактически, эссе Хобсбаума продемонстрировало, что игнорирование или преуменьшение «субъективного» фактора может привести только к искажению истории: отвергнув борьбу Левой оппозиции как «противоречащую фактам» (counterfactual), он, по сути, занял позицию апологии сталинизма.

Рассматривая концепции Хобсбаума на более фундаментальном теоретическом уровне, Норт подчеркнул, что Октябрьская революция не была, как утверждал Хобсбаум, сродни стихийному бедствию вроде землетрясения или наводнения, которое хоть и может быть предсказано учеными, но на которое не могут качественно повлиять действия людей. В действительности, социалистическая революция развивалась качественно иным образом, чем буржуазные революции. Дэвид Норт пояснял:

С появлением марксизма отношение человека к своей собственной истории претерпело глубокую трансформацию. Человек приобрел способность сознательно интерпретировать свои мысли и действия в социально-экономических терминах и, таким образом, точно определять место своей собственной деятельности в цепи исторических причинно-следственных связей… Анализ, перспективы, стратегии и программы политических организаций стали играть совершенно беспрецедентную роль в историческом процессе. История перестала «просто происходить». Ее теперь предвидели, к ней готовились и, в доселе невозможной степени, ее сознательно направляли» [2].

Приведение социальной мысли и практики революционного класса в соответствие с объективной реальностью достигло своей до сих пор непревзойденной кульминации в Октябрьской революции и захвате власти российским рабочим классом в 1917 году. Троцкистское движение исторически возникло во время отлива революционной волны, предыдущий прилив которой привел к революции 1917 года и окончанию Первой мировой войны.

В каком-то смысле это был один из самых трагичных, если не самый трагичный, период в истории. 30 лет, прошедшие между Октябрьской революцией и окончанием Второй мировой войны, охарактеризовались чередой поражений в грандиозной революционной борьбе по всей Азии и Европе, таких как приход нацистов к власти в Германии, Вторая мировая война с 60 миллионами погибших, Холокост и уничтожение нескольких поколений марксистов сталинским режимом.

Но это был не только период трагических поражений, реакции и капиталистического варварства. Этот период также был свидетелем решительной и героической борьбы за сохранение и развитие преемственности марксизма и формирования международных революционных кадров, которые могли бы вести рабочий класс в борьбе. Троцкий подытожил самый важный урок того периода в первом предложении основополагающего документа Четвертого Интернационала: «Мировое политическое положение в целом характеризуется прежде всего историческим кризисом пролетарского руководства» [3].

Наша лекция будет посвящена обобщению стратегического опыта международного рабочего класса, который лежит в основе этой оценки Троцкого и остается основополагающим для борьбы за социализм в наше время.

Часть 1: Октябрьская революция и возникновение Левой оппозиции

Утверждения Эрика Хобсбаума о том, что Октябрьская революция «умерла» к 1991 году, а сталинизм был неизбежен, основывались на двух взаимосвязанных аргументах: во-первых, что революция была в значительной степени неконтролируемым, автоматическим процессом, и, во-вторых, что она была прежде всего национальным событием и не могла избежать изоляции. Хобсбаум с самого начала отверг идею о том, что революция в Германии стояла «на повестке дня»: «Немецкая революция, — писал он, — не была спланирована всерьез, и поэтому [никому] не было нужды ее предавать» [4].

Эти утверждения являются ложными. Октябрьская революция не упала с неба. У нее были объективные и субъективные предпосылки, и она, как и немецкая, носила, по сути, международный характер. С точки зрения своей социально-экономической основы Октябрьская революция возникла из тех же противоречий мировой империалистической системы, которые привели к Первой мировой войне. Однако, хотя эти объективные противоречия объясняют развертывание революционной борьбы в России, их одних недостаточно для объяснения успешного захвата власти рабочим классом.

Уровень политического сознания, достигнутый рабочим классом России в 1917 году, стал результатом сознательной «длительной исторической борьбы за марксизм в европейском и российском рабочем классе, которая продолжалась 70 лет» [5]. Эта борьба достигла своего теоретического и политического апогея в работах Ленина и Троцкого, двух главных лидеров революции. Она включала в себя два ключевых элемента: первым была борьба Ленина и большевиков за отстаивание независимости революционной партии рабочего класса в противостоянии с национальным оппортунизмом.

Вторым элементом была разработанная Троцким концепция перманентной революции. Основываясь на исторической оценке всего предшествующего развития социальной революции и мировой экономики, Троцкий пришел к выводу, что в нашу эпоху, даже в такой экономически отсталой стране, как Россия, рабочий класс являлся единственным революционным классом, способным возглавить революцию и разрешить задачи буржуазно-демократической революции. Во время революции 1905 года он писал:

Навязывая всем странам способ своего хозяйства и своих сношений, капитализм превратил весь мир в один экономический и политический организм… Это с самого начала придает развертывающимся событиям интернациональный характер и открывает величайшую перспективу: политическое раскрепощение, руководимое рабочим классом России, поднимает руководителя на небывалую в истории высоту, передает в его руки колоссальные силы и средства и делает его инициатором мировой ликвидации капитализма, для которой история создала все объективные предпосылки» [6].

Однако противоречия между диктатурой рабочего класса и преимущественно крестьянским населением могли быть разрешены только путем экспансии революции в мировом масштабе. Судьба революции в России решалась прежде всего на мировой арене.

Эта стратегическая концепция динамики социалистической революции легла в основу захвата власти в октябре 1917 года и создания Советского Союза в декабре 1922 года. Однако, вопреки ожиданиям большевиков, рабочему классу Европы не удалось захватить власть, прежде всего в результате предательства социал-демократии. Несколько революционных выступлений — особенно в Германии в 1918–1919 годах, в Венгрии в 1919 году и в Италии в 1919 году, — были утоплены в крови.

Экономически опустошенная Советская республика неожиданно оказалась изолированной в капиталистическом окружении. Советское правительство было вынуждено пойти на значительное отступление, инициировав так называемую «новую экономическую политику» (1921). Эта политика, хотя и необходимая в тогдашних условиях, способствовала укреплению буржуазных сил внутри советского общества. В довершение всего в 1922 году Ленин, самый авторитетный лидер партии, серьезно заболел и был прикован к постели. Хотя ему удалось начать борьбу против растущих бюрократических и национальных тенденций внутри партии, он преждевременно скончался в январе 1924 года.

Зарождающаяся борьба в партийном руководстве между все более дерзким национально-оппортунистическим крылом и левым марксистским крылом, возглавляемым Троцким и Лениным, вышла на поверхность в контексте сорванной немецкой революции октября 1923 года. Троцкий и интернациональное революционное крыло партии повели открытую борьбу, направленную на переориентацию политики партии. 15 октября 1923 года 46 старых большевиков опубликовали «Заявление 46-ти», в которой заявили о политической поддержке Троцкого, настаивавшего на необходимости внутрипартийной демократии и призывавшего уделять больше внимания планированию и укреплению государственной промышленности.

Подход Троцкого к борьбе Левой оппозиции может быть понят только на основе разработанной им и Лениным концепции относительно роли марксистского руководства в социалистической революции. В своем эссе Лев Троцкий и развитие марксизма Дэвид Норт пояснял, что опыт краха Второго Интернационала в 1914 году и захвата власти в 1917 году внес

новое историческое содержание в концепцию подготовки кадров и роли Интернационала… Коммунистический Интернационал исходил из фундаментальной предпосылки, согласно которой социалистическая революция не может быть предоставлена одному только неумолимому воздействию абстрактно понятых объективных экономических сил и социальных противоречий. Лидеры революционных партий Коминтерна... должны были признать, что их субъективная практика являлась решающим объективным звеном в цепи исторических событий, ведущих к свержению капитализма [7].

Эта базовая концепция была подтверждена от обратного поражениями, понесенными рабочим классом в период с 1917 по 1923 год. Главной причиной этих поражений было отсутствие революционного руководства, сравнимого с тем, которое было у большевиков в 1917 году. В 1924 году Троцкий пришел к следующему выводу:

Нельзя себе представить дело так, что история механически создает условия революции и преподносит их затем, по востребованию партии, в любой момент на блюде: получай и распишись в получении. Этого не бывает. Класс должен в длительной борьбе выковать такой авангард, который сумеет разобраться в обстановке, который узнает революцию, когда она постучится в дверь, который в нужный момент сумеет понять задачу восстания, как задачу искусства, выработать план, распределить роли и нанести буржуазии беспощадный удар [8].

В Уроках Октября Троцкий развил этот анализ дальше, основываясь на обзоре политической борьбы внутри большевистской партии во время революции 1917 года. В то время Григорий Зиновьев, Лев Каменев и Иосиф Сталин возглавляли фракцию, которая выступала против захвата власти, утверждая, что условия в России недостаточно «созрели» для социалистической революции. Троцкий подчеркивал, что в условиях резких изменений политической ситуации давление с целью приспособления к буржуазному общественному мнению и национальным тенденциям было неизбежным. Революционная партия подвержена давлению враждебных классовых сил. Задача партийного руководства состоит в том, чтобы бороться с таким давлением, чтобы гарантировать, что партия идет в ногу с историческими задачами своего класса. В противном случае, предупреждал Троцкий, партия «рискует стать косвенным орудием других классов» [9].

Члены Левой оппозиции в 1927 году. (Передний ряд слева направо) Леонид Серебряков, Карл Радек, Лев Троцкий, Михаил Богуславский, Евгений Преображенский; (задний ряд слева направо) Христиан Раковский, Яков Дробнис, Александр Белобородов и Лев Сосновский

Партийное руководство, в котором теперь доминировали Сталин, Зиновьев и Каменев, отреагировало на публикацию Уроков Октября в октябре 1924 года ожесточенной кампанией против Троцкого и теории перманентной революции. В ходе этой кампании вся история большевистской партии и революции 1917 года подверглась систематической фальсификации. В декабре 1924 года Сталин впервые выдвинул концепцию о том, что в России возможно построить «социализм в одной стране» без победы рабочего класса в Европе. Эта антимарксистская и националистическая теория стала политической основой сталинистской реакции против Октябрьской революции.

Когда Троцкому задавали вопрос о том, почему он утратил политическую власть в 1923–1924 годах, он всегда отвергал субъективные объяснения, которые сводили дело к борьбе за «власть» и столкновению отдельных личностей. В основе изменения политической ориентации большевистского руководства и вырождения партии лежали глубокие сдвиги в международном балансе классовых сил, что оказало огромное влияние на политические и социальные отношения в Советском Союзе.

Задержка международной революции усилила настроения разочарования в численно и экономически ослабленном Гражданской войной советском рабочем классе. В то же время эти поражения и последовавшая за ними международная изоляция укрепили позиции быстро растущей бюрократии, социальные интересы которой все больше выражали националистически ориентированные силы в партийном руководстве. Позже Троцкий следующим образом объяснял происходившие политические и социально-психологические процессы:

«Не все же и не всегда для революции, надо и для себя», — это настроение переводилось так: «Долой перманентную революцию!» Протест против теоретической требовательности марксизма и политической требовательности революции постепенно принимал для этих людей форму борьбы против «троцкизма». Под этим флагом шло освобождение мещанина в большевике. Вот в чем состояла потеря мною власти и вот что определяло те формы, в каких эта потеря произошла [10].

Возвышение советской бюрократии также привело к глубокому сдвигу в ориентации Коминтерна, в котором советская партия играла доминирующую роль. В декабре 1925 года большевистская партия официально приняла националистическую программу построения «социализма в одной стране». Эта ориентация была сознательно дополнена концепцией о том, что начался «период мирного сосуществования» между Советским Союзом и капиталистическими странами. С точки зрения бюрократии главной функцией Коминтерна все больше становилась не борьба за лидерство в рабочем классе и свержение буржуазии, а, как выразился Сталин, «нейтрализация» буржуазии и предотвращение потенциального военного нападения на СССР.

Эта национальная ориентация привела к катастрофическим поражениям рабочего класса. Первым крупным предательством сталинизма стало поражение британской всеобщей стачки в мае 1926 года. Сталинистское руководство подчинило мощное движение рабочего класса в одной из важнейших империалистических стран профсоюзным бюрократам и реформистам из Лейбористской партии. Вторым крупным предательством было поражение китайской революции 1925–1927 годов.

Если захват власти рабочим классом в 1917 году был положительным подтверждением теории перманентной революции и борьбы за независимую революционную партию рабочего класса, то китайская революция была ее трагическим подтверждением от обратного.

В 1925–1926 годах в Китае развернулось гигантское революционное движение рабочих и крестьян. Однако вместо того, чтобы готовить китайский рабочий класс и его руководство к захвату государственной власти при поддержке неимущих крестьян, сталинизированный Коминтерн навязал Коммунистической партии Китая курс, согласно которому она должна была подчинить всю свою деятельность интересам Гоминьдана, партии национальной буржуазии. КПК даже не разрешалось критиковать Гоминьдан или иметь независимую прессу.

Эта классово коллаборационистская политика была основана на возрождении старой меньшевистской концепции «двухэтапной» революции. Согласно этой концепции, рабочий класс в экономически отсталых странах должен сначала помочь буржуазии прийти к власти. Только после неопределённо длительного периода капиталистического развития рабочий класс может сам стремиться к захвату власти. В отношении Китая Сталин утверждал, что империалистическое угнетение сформировало основу для «блока четырех классов»: союза между рабочим классом, крестьянством, городской мелкой буржуазией и национальной буржуазией. Но, как объяснил Троцкий:

Грубейшей ошибкой является мысль, будто империализм механически, извне сплачивает все классы Китая… Классовая борьба между буржуазией и рабоче-крестьянскими массами не ослабляется империалистским гнетом, а, наоборот, обостряется им при каждом серьезном конфликте до степени кровавой гражданской войны [11].

Политика Коминтерна имела катастрофические последствия. В апреле 1927 года лидер Гоминьдана Чан Кайши устроил государственный переворот в Шанхае и убил десятки тысяч китайских рабочих и коммунистов.

Новая неудача международной революции оказала глубокое влияние на советский рабочий класс, способствуя настроениям консерватизма и деморализации и одновременно укрепляя социальные и политические позиции бюрократии. На XV съезде Коммунистической партии в декабре 1927 года Левая оппозиция была исключена из партии. В последующие недели Троцкий и практически все другие лидеры оппозиции были отправлены в ссылку. На протяжении 1928 года тысячи оппозиционеров были изгнаны из партии, арестованы и либо сосланы, либо заключены в тюрьму.

Ответом Троцкого на эти события стал систематический обзор стратегического опыта, через который только что прошел рабочий класс. Итоговый документ, Критика программы Коммунистического Интернационала, остается основополагающим не только для нашей исторической перспективы, но и для самого подхода, который мы применяем к политическому анализу и развитию МКЧИ и МСВС.

Центральным элементом в опровержении Троцким националистической ревизии марксизма сталинизмом было его отстаивание стратегического определения характера нашей эпохи как эпохи империалистической войны и социалистической революции. В эту эпоху, характеризующуюся доминированием мировой экономики и финансового капитала, а также резкими изменениями объективной ситуации, роль революционного руководства приобрела исключительное значение. По этой причине вопрос о правильной стратегической и программной ориентации этого руководства стал решающим. Троцкий следующим образом резюмировал основные интернациональные принципы, которые должны были лежать в основе политической ориентации Интернационала:

Интернациональная программа исходит непосредственно из анализа условий и тенденций мирового хозяйства и мировой политической системы как целого, со всеми его связями и противоречиями, то есть антагонистической взаимозависимостью его частей. В нынешнюю эпоху в неизмеримо большей степени, чем в прошлую, национальная ориентировка пролетариата должна вытекать, только и может вытекать из мировой ориентировки, а не наоборот. В этом состоит основное и исходное различие коммунистического интернационализма от всех разновидностей национал-социализма [12].

По чистой случайности Джеймс Кэннон, присутствовавший на VI Конгрессе Коминтерна в Москве летом 1928 года в качестве делегата Коммунистической партии США, получил доступ к копии этого документа, изучил его и тайно вывез из СССР. Это ознаменовало возникновение американского троцкистского движения и начало систематической работы Международной левой оппозиции.

Несмотря на предательства сталинизма и все более жестокие репрессии против Левой оппозиции, Троцкий на протяжении всего этого периода настаивал на том, что оппозиция должна ориентироваться на реформу советской партии и Коминтерна. Этот курс был изменен только в ответ на одну из величайших политических катастроф XX века — приход Гитлера к власти в Германии.

Часть 2: 1933 год и борьба с фашизмом и предательствами Народного фронта во Франции и Испании

Роковая роль, сыгранная Коммунистической партией Германии и всем Коминтерном в «немецкой катастрофе», привела к необходимости инициировать строительство нового, Четвертого Интернационала. Эта переориентация не являлась субъективной реакцией на драматические события, а была основана на объективном анализе исторического развития и роли сталинизма.

Именно отказ КПГ бороться за политику Единого фронта, которая объединила бы рабочий класс под руководством КПГ в борьбе за власть, привел к немецкой катастрофе.

Конечно, Хобсбаум осудил бы эти размышления как «спекуляции», но нет никаких сомнений в том, что Гитлера можно было остановить. Насчитывая 6 миллионов рабочих-социалистов и коммунистов, в Германии имелось крупнейшее организованное рабочее движение в мире, которое не раз доказывало свою готовность к борьбе и обладало богатой марксистской историей. Рабочие были готовы выступить против Гитлера. На последних относительно свободных выборах в ноябре 1932 года две основные партии рабочего класса, социал-демократы (СДПГ) и Коммунистическая партия, вместе набрали 37,3 процента голосов, что значительно больше, чем у гитлеровской НСДАП (33,1 процента). К тому же официальные выборы были лишь слабым отражением реального баланса сил.

Но вместо того, чтобы объединить рабочий класс на основе революционной перспективы борьбы с фашизмом, КПГ придерживалась ультралевой линии, приравняв социал-демократию к фашизму. Тем самым она разделяла и сбивала с толку рабочий класс, отдавая значительные слои мелкой буржуазии под влияние фашистской демагогии Гитлера. В ходе этого процесса КПГ не только отвергала любое сотрудничество с СДПГ в борьбе с фашистской опасностью. В некоторых случаях КПГ даже сотрудничала с нацистами ― возможно, наиболее известным случаем является поддержка со стороны КПГ «красного референдума», инициированного НСДАП в 1931 году с целью сместить возглавляемое СДПГ правительство Пруссии.

Разъясняя политические цели и значение политики Единого фронта, Троцкий писал в мае 1933 года:

Никакая политика коммунистической партии не могла бы, разумеется, превратить социал-демократию в партию революции. Но не в этом и состояла цель. Необходимо было до конца использовать противоречие между реформизмом и фашизмом — для ослабления фашизма; и в то же время вскрыть перед рабочими несостоятельность социал-демократического руководства — для ослабления реформизма. Две задачи естественно сливались в одну. Политика бюрократии Коминтерна приводила к обратному результату: капитуляции реформистов шли на пользу фашизму, а не коммунизму; социал-демократические рабочие держались за своих вождей; рабочие коммунисты теряли веру в себя и в руководство [13].

Коминтерн не только проводил политику, которая расчистила Гитлеру путь к власти, но и запретил любое критическое обсуждение событий. Это означало, что с Третьим Интернационалом, как с революционной организацией рабочего класса, исторически покончено. Сталинизм, подчеркивал Троцкий, подобно социал-демократии в 1914 году, окончательно перешел в лагерь буржуазной контрреволюции.

Необходимо было сделать соответствующие политические выводы. Отныне перспектива реформы коммунистических партий и Коммунистического Интернационала стала несостоятельной. Как отмечает Дэвид Норт в книге Лев Троцкий и развитие марксизма, «количественное накопление политических предательств привело к качественной трансформации самого сталинизма. Он перешел от бюрократического центризма к сознательной контрреволюции» [14].

Троцкий писал о «смене ориентации» в своей важной программной статье «К созданию коммунистических партий и нового Интернационала»:

Самое опасное в политике — попасть в плен к собственной формуле, которая была уместна вчера, но лишена всякого содержания сегодня… Организация, которой не пробудил гром фашизма, и которая покорно переносит подобные издевательства со стороны бюрократии, показывает тем, что она мертва, и что ничто уже не оживит ее. Сказать это открыто и во всеуслышание — прямой долг по отношению к пролетариату и его будущему. Из исторического крушения официального Коминтерна надо исходить во всей дальнейшей работе [15].

В центре работы Троцкого было прояснение политической и исторической ситуации и вытекающих из нее задач. Только на этой основе могло происходить развитие Левой оппозиции как нового политического руководства рабочего класса. Формирование кадров — это «не голая организационная задача, а политическая: кадры формируются на основе определенной перспективы», — пояснял он в статье «Крушение германской компартии и задачи Оппозиции».

Подогревать лозунг реформы партии — значит ставить заведомо утопическую цель и тем толкать наши собственные кадры навстречу новым и все более острым разочарованиям. При таком курсе левая оппозиция оказалась бы только привеском разлагающейся партии и сошла бы со сцены вместе с нею [16].

В то время как сталинская бюрократия в Советском Союзе и сталинизированный Коминтерн теперь все более открыто выступали в качестве противников революции, политика Троцкого была ориентирована на развитие международной классовой борьбы и мировой социалистической революции. Троцкий был озабочен выработкой правильной политической линии, направленной на повышение сознательности рабочего класса и приведение ее в соответствие с требованиями исторической ситуации.

Весь исторический опыт показывает, что с фашизмом можно бороться только путем независимой мобилизации рабочего класса против капитализма. Фашизм — это не просто «неправильная» политика правящего класса, а его реакция на кризис капиталистической системы. Как писал Троцкий в январе 1932 года в книге Немецкая революция и сталинская бюрократия: «Очередь для фашистского режима наступает тогда, когда “нормальных” военно-полицейских средств буржуазной диктатуры, вместе с их парламентским прикрытием, становится недостаточно для удержания общества в равновесии» [17].

В Германии 24 марта 1933 года все без исключения буржуазные партии проголосовали за принятие «Закона о чрезвычайных полномочиях», который наделил Гитлера неограниченной властью, заложив тем самым «юридические» основы для установления нацистской диктатуры. Поступая таким образом, немецкий капиталистический класс преследовал две взаимосвязанные цели: во-первых, подавление рабочего движения и, во-вторых, подготовку к новой империалистической войне после катастрофы Первой мировой войны.

Троцкий подробно остановился на этом в статье «Что такое национал-социализм?»:

Насильственная концентрация всех сил и средств народа в интересах империализма — подлинная историческая миссия фашистской диктатуры, — означает подготовку войны, а эта задача в свою очередь не терпит никакого внутреннего сопротивления и ведет к дальнейшей механической концентрации власти. Фашизм нельзя ни реформировать, ни уволить в отставку. Его можно только опрокинуть. Политическая орбита режима наци упирается в альтернативу: война или революция? [18]

В ответ на победу нацистов в Германии в рабочем классе по всей Европе произошел мощный всплеск оппозиции против капитализма и фашизма. Но революционные выступления рабочего класса во Франции и Испании также закончились поражением. Причиной этих поражений была принятая Коминтерном политика «Народного фронта», то есть союза сталинизированных коммунистических партий не только с социал-демократическими партиями и профсоюзами, но и с ведущими капиталистическими партиями. Идеологически этот союз оправдывался сталинистами тем аргументом, что речь шла о защите демократии от фашизма. Но, по сути, такой союз был равносилен защите капиталистических интересов от революционных устремлений рабочих.

Троцкий боролся против позиции, согласно которой в борьбе с фашизмом рабочий класс должен поддерживать якобы демократическое крыло буржуазии — или, как сказали бы сегодняшние псевдо-левые, «меньшее зло». Он сделал это с точки зрения прояснения центральных политических вопросов и задач, стоящих перед рабочим классом.

Троцкий писал в статье «Испанский урок — последнее предостережение»:

…фашизм есть не феодальная, а буржуазная реакция; о том, что против буржуазной реакции можно бороться с успехом только силами и методами пролетарской революции, меньшевизм, сам ветвь буржуазной мысли, не имеет и не хочет иметь понятия.

Большевистская точка зрения, законченно выраженная только молодой секцией Четвертого Интернационала, исходила из теории перманентной революции, именно: даже чисто демократические задачи, как ликвидация полуфеодального землевладения, не могут быть разрешены без завоевания власти пролетариатом, а это, в свою очередь, ставит в порядок дня социалистическую революцию [19].

Троцкий развил необходимую революционную перспективу и готовил руководство рабочего класса в постоянной полемике с центристскими политическими тенденциями, которые стремились найти средний путь между сталинистскими партиями и троцкистским движением, то есть между реформистской и революционной политикой.

В своей статье «Центризм и Четвертый Интернационал» Троцкий объяснял важнейшие черты центризма как политической тенденции: «Центризм теоретически бесформен и эклектичен; он избегает, по возможности, теоретических обязательств и склонен отдавать предпочтение (на словах) “революционной практике” перед теорией, не понимая, что только марксистская теория способна придать практике революционное направление». Центрист «с ненавистью относится к революционному принципу: высказывать то, что есть; он склонен подменять принципиальную политику личным комбинаторством и мелкой организационной дипломатией». Свою «половинчатость центрист нередко прикрывает ссылками на опасность “сектантства”, причем под сектантством он понимает не абстрактно-пропагандистскую пассивность, а активную заботу о принципиальной чистоте и ясности позиции, о политическое последовательности, об организационной оформленности». И он не понимает, «что национальную революционную партию можно строить в нынешнюю эпоху лишь как часть интернациональной партии» [20].

Социалисты и сталинисты не смогли бы подавить революционное наступление испанского рабочего класса без помощи анархо-синдикалистов и центристской ПОУМ. Они сформировали левое крыло Народного фронта и присоединились к правительству в решающий момент, подготовив почву для контрреволюции. В 1937 году Троцкий в своей статье «Испанский урок — последнее предостережение» делал вывод: «Наперекор своим намерениям, ПОУМ оказался, в последнем счете, главным препятствием на пути создания революционной партии». Он подытожил уроки, извлеченные из деятельности ПОУМ, следующим образом:

Проблему революции надо додумывать до конца, до последних конкретных выводов. Надо сообразовать политику с основными законами революции, т.е. с движением борющихся классов, а не с предрассудками и страхами поверхностных мелкобуржуазных групп, которые называют себя «народными» и всякими другими фронтами. Линия наименьшего сопротивления оказывается в революции линией наибольшего крушения. Страх «изоляции» от буржуазии означает изоляцию от масс. Приспособление к консервативным предрассудкам рабочей аристократии означает предательство рабочих и революции. Избыток «осторожности» есть самая пагубная неосторожность. Таков главный урок из крушения наиболее честной политической организации в Испании, именно центристского ПОУМ'а. Партии и группы Лондонского Бюро явно не хотят или не умеют сделать необходимых выводов из последнего предостережения истории. Этим самым они обрекают себя на гибель [21].

Уроки, извлеченные из опыта политики Народного фронта во Франции, также сыграли центральную роль в развитии Четвертого Интернационала. Такие труды, как Куда идет Франция?, являются важнейшей основой нашего движения. Они иллюстрируют прежде всего решающее значение субъективного фактора в объективно складывающейся революционной ситуации. Троцкий резко выступал против позиции сталинистов, которые заменили «теорию революционных действий религией фатализма» и оправдывали свою ориентацию на буржуазию утверждением, что ситуация была «не революционной». Троцкий писал:

Мы заявляем: диагноз Коминтерна в корне ложен. Ситуация, революционна, то есть революционна в той степени, в какой она может быть при нереволюционной политике рабочих партий. Вернее, ситуация предреволюционна. Чтобы эта ситуация созрела, нужна немедленная мобилизация, безостановочная мобилизация масс под лозунгами захвата власти во имя социализма. В этом единственное условие превратить предреволюционную ситуацию в революционную. В противном случае, иначе говоря, если мы продолжим топтаться на месте, то предреволюционная ситуация несомненно станет контрреволюционной и приведёт к победе фашизма [22].

Троцкий подчеркивал решающую роль политической подготовки в развитии революции, объясняя, в чем она состоит:

В революционном сплочении масс; в освобождении их от рабских надежд на милость, великодушие, лояльность «демократических» рабовладельцев; в воспитании революционных кадров, умеющих презирать официальное общественное мнение и способных проявить по отношению к буржуазии хоть десятую долю той беспощадности, какую буржуазия проявляет по отношению к трудящимся [23].

На утверждения сталинистов о том, что «окончательный кризис капиталистической системы» еще не начался, Троцкий отвечал:

Пролетарский революционер должен, во-первых, понять, что марксизм, единственная научная теория пролетарской революции, ничего общего не имеет с фаталистическим ожиданием «окончательного» кризиса. По самой сути своей марксизм есть путеводитель к революционному действию. Марксизм не игнорирует волю и отвагу, он находит для них верную дорогу» [24].

Он продолжал:

Нет такого кризиса, который сам по себе стал бы «смертельным» для капитализма. Конъюнктурное колесо лишь создает ситуацию, которая облегчает или затрудняет способность пролетариата свергнуть капитализм. Переход от буржуазного к социалистическому обществу зависит от деятельности живых людей, создающих свою историю. Они не делают историю случайно или по собственному желанию, а под влиянием определённых объективных факторов. Но именно их действие — инициатива, отвага, преданность, или, наоборот, глупость и трусость — становится звеном в цепи исторического развития [25].

Эти вопросы чрезвычайно актуальны и в наши дни. В условиях, когда начинает зарождаться революционная борьба рабочего класса, сегодняшние псевдо-левые организации вновь настаивают на том, что ситуация «не революционная», и что рабочие, следовательно, не нуждаются в революционно-социалистической перспективе и руководстве, а должны ограничить свои действия существующими рамками буржуазно-капиталистической политики.

Однако, в отличие от социал-демократов и сталинистов 1930-х годов, они не имеют массовой базы в рабочем классе и ни в каком смысле не могут называться рабочими организациями. Но основное классовое содержание и политическая ориентация политики прошлых и нынешних Народных фронтов одинаковы. В то время как правящий класс в целом все чаще обращается к методам фашизма и диктатуры, псевдо-левые организации заявляют, что рабочий класс должен поддержать якобы более «демократических» представителей буржуазии. Таким образом, они сами являются составной частью правого контрреволюционного заговора против рабочего класса.

Только МКЧИ основывает свою политику на уроках 1930-х годов. Сегодня, как и тогда, борьба против фашизма и войны требует независимой политической мобилизации рабочего класса, который должен быть объединен на международном уровне на основе своих общих классовых интересов, в борьбе против капитализма и его политических защитников и за социализм. Вопрос о политическом руководстве является решающим и может быть разрешен только при учете контрреволюционного опыта 1930-х годов и прояснения природы сталинизма.

Часть 3: Политический геноцид в СССР и контрреволюционная роль сталинизма

В то время как бюрократия душила революционную борьбу рабочего класса в Европе, она развернула кампанию массовых убийств революционеров внутри СССР и за его пределами. 19 августа 1936 года в Москве начался первый из трех показательных процессов. На этих судилищах наиболее видные лидеры Октябрьской революции, многие из которых являлись оппозиционерами, были обвинены в «контрреволюционной деятельности». Вынудив их давать ложные признания, этих людей публично вываляли в грязи, прежде чем казнить. Главными обвиняемыми были Лев Троцкий и его сын и близкий соратник Лев Седов. Троцкий отреагировал на судебные процессы созывом независимой комиссии Дьюи. Вот как Троцкий говорил о судебных процессах в январе 1937 года в краткой речи, в которой он объявил о создании этой комиссии.

Комиссия Дьюи признала его и всех других обвиняемых невиновными.

Когда мы говорим о Большом терроре, мы используем термин «политический геноцид». Это не просто попытка выразить моральное возмущение. Этот термин имеет вполне специфическое политическое и историческое значение. То, что происходило во второй половине 1930-х и в начале 1940-х годов, было систематической, целенаправленной попыткой физического уничтожения носителей марксистской и социалистической культуры, которая составляла основу развития международного рабочего движения на протяжении целого исторического периода. Как объяснил Троцкий, этим актом массового убийства

…правящий слой извергает из себя всех тех, которые напоминают ему о революционном прошлом, о принципах социализма, о свободе, о равенстве, о братстве, о неразрешенных задачах мировой революции. Зверство расправы свидетельствует о той ненависти, которую привилегированная каста питает к революционерам [26].

Эта кампания массового убийства советских революционеров была дополнена физическим уничтожением значительной части Коммунистического Интернационала, включая большую часть членов Коммунистической партии Польши. На международном уровне террор был дополнен убийствами революционеров в Испании.

Было бы неверно утверждать, что Большой террор, который привел к убийству, по меньшей мере, 1 миллиона человек и аресту и тюремному заключению многих других, затронул только социалистов и троцкистов. Но остается задокументированным историческим фактом, что убежденные революционеры — рабочие и представители интеллигенции и, прежде всего, троцкисты, — были его главной мишенью. Спецслужбы систематически выслеживали, арестовывали и казнили тысячи революционеров, подписывавших документы оппозиции в 1920-е годы. Среди них были сотни троцкистов, чьи имена и труды в значительной степени остаются неизвестны по сей день, но которые никогда не капитулировали перед сталинизмом и продолжали борьбу за социализм до самых дней своей казни. Во многих случаях их семьи, включая несовершеннолетних детей, также были арестованы и убиты.

Например, на этом снимке можно увидеть титульный лист одного из расстрельных списков. Он был подписан несколькими членами Политбюро, включая Сталина, Молотова, Кагановича и Ворошилова.

На следующем снимке показана одна из страниц такого расстрельного списка. В этом списке видны имена нескольких ведущих большевиков и бывших оппозиционеров, включая Михаила Богуславского.

Этот список представляет собой обзор общего числа лиц, которые были приговорены к смертной казни или тюремному заключению на основании таких расстрельных списков в период с 7 сентября 1937 года по 3 мая 1938 года. Здесь видно, что, например, 3 января 1938 года таким образом были «приговорены» в общей сложности 2771 человек. Из них 2548 было приказано расстрелять, а 223 — заключить в тюрьму.

Имело место целенаправленное преследование как активных, так и бывших левых оппозиционеров. Спецслужбы составили подробные списки лиц, подписавших заявления оппозиции в 1920-х годах, с указанием имен, дней рождения, мест работы и года вступления в партию. Назовем лишь одну из самых выдающихся, но малоизвестных фигур из числа тех, кто был убит. Борис Эльцин был генеральным секретарем оппозиции в 1928–1929 годах и одной из самых выдающихся фигур в истории российского рабочего движения. Он вступил в ряды движения в 1897 году, то есть еще до основания РСДРП (в 1898 году).

Он участвовал в событиях трех русских революций, и не только он. Все трое его детей стали членами оппозиции. Способ, которым его убили, характерен в отношении тех оппозиционеров, которые никогда не капитулировали. После ареста он объявил голодовку в лагере, хотя к тому времени ему было за 60 и у него было очень слабое здоровье. Он и другие лидеры забастовки были казнены в ноябре 1937 года. Его сын, Виктор Эльцин, был бывшим секретарем Троцкого, а также ведущим оппозиционером. Он был убит всего четыре месяца спустя вместе с сотней других троцкистов, также после того, как объявил голодовку в другом лагере, в Воркуте. Нужно подчеркнуть, что эти голодовки были не признаком отчаяния, а актом неповиновения: это было единственное средство, оставшееся у троцкистов в СССР, для того, чтобы показать, что они остаются непреклонными противниками сталинизма и борцами за дело рабочего класса.

Следующий снимок дает представление о масштабах террора и о том, до какой степени эти масштабы на самом деле не были до конца поняты в бывшем Советском Союзе. Это одно из самых известных мест казней — расстрельный полигон «Коммунарка», расположенный недалеко от Москвы. Здесь была казнена и похоронена значительная часть советского правительства и большевистского руководства. Поисковые работы были начаты значительно позже 1991 года и завершены только в 2021 году, незадолго до начала войны [на Украине]. Есть еще много подобных полигонов, в том числе множество таких, где нет мемориалов и где так и не проводились поисковые работы — спустя 85 лет после вакханалии террора.

Массовое убийство троцкистов имело международный размах. Несколько наиболее важных лидеров троцкистского движения в Европе, среди них Эрвин Вольф, Рудольф Клемент и сын Троцкого Лев Седов, были убиты. Кульминацией этой кампании массовых убийств стало политическое преступление века — убийство Льва Троцкого в Мексике сталинским агентом в августе 1940 года.

Последствия этого политического геноцида ощущались на протяжении всего XX века и продолжают ощущаться по сей день. В 1937 году, в разгар террора, Лев Троцкий подытожил разрушительное воздействие сталинизма на сознание рабочего класса. Он писал: «Никто, включая и Гитлера, не наносил социализму таких убийственных ударов, как Сталин». Троцкий предсказывал:

Но история не простит ни одной капли крови, принесенной в жертву новому Молоху произвола и привилегий. Нравственное чувство находит свое высшее удовлетворение в несокрушимой уверенности, что историческое возмездие будет отвечать размерам преступлений. Революция раскроет все тайные шкафы, пересмотрит все процессы, восстановит оклеветанных, поставит памятники жертвам произвола и покроет вечным проклятьем имена палачей. Сталин сойдет со сцены, отягченный всеми совершенными им преступлениями, — не только как могильщик революции, но и как самая зловещая фигура человеческой истории [27].

Несмотря на жестокость и беспрецедентные исторические масштабы преступлений сталинизма, Троцкий никогда не придерживался субъективного подхода к роли Иосифа Сталина как личности или советской бюрократии в более широком смысле. Чудовищную роль Сталина можно понять, только рассмотрев общественные силы, интересы которых он представлял.

Всего за две недели до начала Первого московского процесса Троцкий закончил рукопись своей книги Преданная революция. Эта работа оказалась основополагающей для исторической и программной ориентации Четвертого Интернационала. В отличие от импрессионистических реакций деморализованных радикалов из среднего класса на подъем сталинизма, Троцкий подверг бюрократическое вырождение Советского Союза научному, историко-материалистическому анализу.

Условия международной изоляции и экономической отсталости, с которыми столкнулось рабочее государство после 1917 года, породили бюрократию, которая узурпировала политическую власть у пролетариата и пользовалась огромными социальными привилегиями. Социологически эта бюрократия занимала положение привилегированной касты, а не нового социального класса. В отличие от социально-экономического положения буржуазии, привилегии бюрократии не были основаны на собственности на средства производства. Они базировались на политической узурпации бюрократией власти в государстве, которое в результате Октябрьской революции получило контроль над средствами производства.

Отвергая упрощенное и внеисторическое использование таких категорий, как «социализм» и «капитализм», Троцкий объяснял, что Советский Союз был «переходным обществом», судьба которого еще не была определена историей. Он писал:

Октябрьская революция предана правящим слоем, но она еще не опрокинута. Она располагает большой силой сопротивления, которая совпадает с установленными отношениями собственности, с живой силой пролетариата, с сознанием его лучших элементов, с безвыходностью мирового капитализма, с неизбежностью мировой революции [28].

Советский Союз оставался рабочим государством, хотя и переживавшим гдубокое бюрократическое вырождение. Внутри этого рабочего государства и рабочего движения в более широком смысле сталинская бюрократия функционировала в качестве контрреволюционного пособника империализма. Троцкий пришел к выводу, что в этих условиях единственным способом для рабочего класса защитить завоевания Октябрьской революции было свержение бюрократии в ходе политической революции в рамках борьбы за распространение революции на международный уровень. При отсутствии такой политической революции, предупреждал он, «откат к капитализму вполне возможен».

Действительно, за полвека до того, как советская бюрократия в 1985 году перешла к политике реставрации капитализма, Троцкий осознавал, что трансформация бюрократии в новый класс собственников и разрушение ею советского государства было одним из возможных путей развития. Однако реставрация капитализма не была предрешена заранее. «В конечном счете, — писал Троцкий, — вопрос будет решен борьбой живых общественных сил как на национальной, так и на мировой арене».

Эта научно обоснованная позиция исторически выделяла МКЧИ на фоне всех мелкобуржуазных течений, претендовавших на звание «социалистических» или даже «троцкистских». И паблоисты, и госкапиталисты, пусть и по-разному, приписывали советской бюрократии роль, которой она не обладала. Государственные капиталисты провозгласили бюрократию новым правящим классом. Паблоисты, со своей стороны, приписывали бюрократии революционную роль, утверждая, что на нее можно оказать давление и путем ее «самореформы» «реализовать» социализм в СССР.

Несмотря на то, что обе эти позиции пришли к, казалось бы, противоположным выводам, они, в конечном счете, коренились в социальных интересах мелкобуржуазных слоев, которые отвергли перспективу Октябрьской революции и списали рабочий класс со счетов как революционную силу. Их позиции были также связаны с преуменьшением или прямым отрицанием контрреволюционной роли сталинизма и сокрытием его наихудших преступлений.

Роль паблоистов как исторических пособников сталинизма и империализма была неопровержимо продемонстрирована их яростным противодействием расследованию убийства Льва Троцкого, инициированному Международным Комитетом. А лидеры современных приверженцев государственного капитализма в США, «Демократических социалистов Америки», открыто прославляют убийство Троцкого сталинским агентом.

На протяжении всей истории Четвертого Интернационала борьба против национального оппортунизма и ревизионизма включала в себя разоблачение преступлений сталинизма и защиту научного анализа сталинистского предательства Октябрьской революции. На основе этого анализа МКЧИ смог предвидеть и развить борьбу против реставрации капитализма сталинистской бюрократией в 1985–1991 годах. В отличие от множества мелкобуржуазных псевдо-левых тенденций реакцией троцкистского движения на крах сталинизма и уничтожение рабочего государства не стал отказ от перспективы социализма.

Прямо наоборот. В ответ на упразднение СССР в 1991 году МКЧИ в сотрудничестве с советским историком Вадимом Роговиным развернул широкую кампанию по раскрытию и защите исторической правды о борьбе Левой оппозиции против сталинизма и всей истории троцкистского движения. Начало этой кампании было стратегическим решением. Мы понимали, что борьба за историческую правду должна стать основой для возрождения марксистского сознания и социалистической культуры в рабочем классе и подготовки новых поколений революционеров. Работы, подготовленные МКЧИ в результате такой ориентации, включают в себя несколько томов, а также сотни, если не тысячи статей на Мировом Социалистическом Веб Сайте.

Работа, которая проводилась и проводится МКЧИ в этом отношении, подчеркивает, прежде всего, исключительную силу предвидения и историческое значение борьбы Троцкого за Четвертый Интернационал. Как отметил Дэвид Норт в своей речи в августе 1987 года «Троцкизм против сталинизма», основав Четвертый Интернационал в условиях кампании массовых убийств в СССР, Троцкий «преуспел в обеспечении исторической преемственности марксизма, завещав будущим поколениям рабочего класса всемирную партию, которая воплощала великие теоретические идеи и огромный практический опыт международного рабочего движения» [29].

Часть 4: Основание Четвертого Интернационала и борьба против империалистической войны

В книге Лев Троцкий и развитие марксизма Дэвид Норт утверждает, что основание Четвертого Интернационала в сентябре 1938 года «стало кульминацией жизни Льва Троцкого как марксиста и пролетарского революционера» [30].

Такова была и собственная оценка Троцкого. 25 марта 1935 года он записал в своем дневнике:

Крушение двух интернационалов поставило проблему, для работы над которой никто из вождей этих интернационалов абсолютно не пригоден. Особенности моей личной судьбы поставили меня лицом к лицу с этой проблемой во всеоружии серьезного опыта. Вооружить революционным методом новое поколение через голову вождей Второго и Третьего Интернационалов — этой задачи сейчас, кроме меня, некому выполнить [31].

Возможно, наиболее важным элементом «революционного метода» является то, что марксизм должен быть доведен до сознания рабочего класса, и что революционное лидерство не является продуктом бессознательного, спонтанного процесса. Первое предложение из программы, принятой на учредительной конференции Четвертого Интернационала в Париже в 1938 году и озаглавленной «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала», подводит итог этому вопросу во всем его значении и глубине: «Мировое политическое положение в целом характеризуется прежде всего историческим кризисом пролетарского руководства» [32].

Дэвид Норт комментирует это в книге Лев Троцкий и борьба за социализм в XXI веке:

Этими словами Троцкий подвел итог не только ситуации, существовавшей в 1938 году, но и центральной политической проблеме современной истории. Объективные предпосылки — то есть международное развитие производительных сил, наличие революционного класса, — для замены капитализма социализмом налицо. Но революция является не просто автоматическим результатом объективных экономических условий. Она требует политически сознательного вмешательства рабочего класса, опирающегося на социалистическую программу и вооруженного четко разработанным стратегическим планом, в ход исторического процесса. Революционная политика рабочего класса не может быть менее сознательной, чем контрреволюционная политика класса капиталистов, который он стремится свергнуть. В этом заключается историческое значение революционной партии [33].

Основание Четвертого Интернационала базировалось на научных и принципиальных соображениях. Это коренилось в исторической необходимости и выражало ее. Во вступительном разделе Переходной программы Троцкий утверждает, что объективная, «экономическая предпосылка пролетарской революции давно уже достигла наивысшей точки, какая вообще может быть достигнута при капитализме».

Производительные силы человечества перестали расти. Новые изобретения и усовершенствования не ведут уже к повышению материального богатства. Конъюнктурные кризисы, в условиях социального кризиса всей капиталистической системы, обрушивают на массы все более тяжкие лишения и страдания. Рост безработицы углубляет, в свою очередь, финансовый кризис государства и подкапывает расшатанные денежные системы. Демократические правительства, как и фашистские, шествуют от одного банкротства к другому… Буржуазия отдает себе, разумеется, отчет в смертельной опасности, какую новая война представит для ее господства. Но она ныне неизмеримо менее способна предотвратить войну, чем накануне 1914 года [34].

Всякие разговоры о том, что исторические условия еще «не созрели» для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана. Объективные предпосылки пролетарской революции не только «созрели», но начали подгнивать. Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа. Остановка только за пролетариатом, т.е. в первую голову — за его революционным авангардом. Исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства [35].

Троцкий также полемизировал с центристскими тенденциями, которые, используя всевозможные субъективные аргументы, отвергали необходимость создания Четвертого Интернационала. В то время как центристы заявляли, что согласны с анализом сталинизма Троцким и его политической перспективой, они считали основание Четвертого Интернационала либо преждевременным, либо бесполезным, либо и тем и другим вместе взятым. Одним из их главных аргументов было то, что троцкистское движение было слишком малочисленным и изолированным, чтобы «провозгласить» новый интернационал. Новая партия, по их мнению, могла возникнуть только в результате «великих событий».

Троцкий ответил:

Четвертый Интернационал уже возник из больших событий: величайших в истории поражений пролетариата. Причина этих поражений — в перерождении и измене старого руководства. Классовая борьба не терпит перерыва. Третий Интернационал, вслед за Вторым, умер для революции. Да здравствует Четвертый Интернационал!

Но время ли уже теперь провозглашать его? — не унимаются скептики. Четвертый Интернационал, отвечаем мы, не нуждается в «провозглашении». Он существует и борется. Он слаб? Да, его ряды еще немногочисленны, ибо он еще молод. Это, пока еще, главным образом, кадры. Но эти кадры — единственный залог революционного будущего. Вне этих кадров нет на нашей планете ни одного революционного течения, действительно заслуживающего этого имени. Если наш Интернационал еще слаб числом, то он силен доктриной, программой, традицией, несравненным закалом своих кадров. Кто этого не видит сегодня, пусть остается пока в стороне. Завтра это станет виднее [36].

Как заявляет Партия Социалистического Равенства (США) в своем документе «Исторические основы ПСР», история XX века «доказала правильность определения Четвертого Интернационала как единственного подлинно революционного руководства» [37]. Главнейшая задача нашей эпохи состоит в преодолении разрыва между зрелостью объективной ситуации и политической незрелостью рабочего класса и его авангарда.

Для достижения этой стратегической цели в Переходной программе был сформулирован ряд экономических и политических требований: скользящая шкала заработной платы, национализация промышленности, банков и сельского хозяйства, вооружение пролетариата, формирование рабоче-крестьянского правительства. Эти переходные требования должны были навести мост между сознанием рабочего класса и конечной революционной задачей, которую ему предстояло решить, — завоеванием власти.

Требования преследовали одну главнейшую цель — развитие революционного сознания рабочего класса. Они вовсе не предназначались для оправдания оппортунистических маневров или приспособления к существующему уровню сознания рабочих. «Программа должна выражать объективные задачи рабочего класса, а не отсталость рабочих, — подчеркивал Троцкий. — Она должна отражать общество таким, какое оно есть, а не отсталость рабочего класса. Это инструмент преодоления отсталости» [38].

Историческим фактом является то, что только троцкистское движение осознавало характер Второй мировой войны и боролось за то, чтобы вооружить рабочий класс ясным пониманием ситуации и необходимой программой, чтобы противопоставить карте военных усилий буржуазии карту классовой борьбы за мировую пролетарскую революцию. Речь шла не о выдвижении нескольких радикальных лозунгов. Скорее, требовалась постоянная защита марксизма и, на этой основе, развитие революционного руководства и кадров.

В своем эссе «Последний год Троцкого» Дэвид Норт дает обзор напряженной работы Троцкого и Четвертого Интернационала сразу после его основания. Особенно значимой была знаменитая «последняя борьба» Троцкого против фракции меньшинства в американской Социалистической рабочей партии (СРП), во главе которой стояли Джеймс Бёрнхем, Макс Шахтман и Мартин Эйберн. После подписания пакта Гитлера-Сталина (также известного как пакт Молотова-Риббентропа) в августе 1939 года меньшинство отказалось от определения Советского Союза как переродившегося рабочего государства.

Это был не просто терминологический вопрос о том, какие слова следует использовать для характеристики советского государства. Как пишет Дэвид Норт, этот спор «предвосхитил многие из самых сложных вопросов революционной стратегии, программы и перспективы, которые возникли во время и после Второй мировой войны» [39]. На карту были поставлены самые фундаментальные вопросы перспективы и метода: оценка эпохи как эпохи социалистической революции, роль рабочего класса как революционной силы, способной построить социалистическое общество, характер Октябрьской революции и советской бюрократии, а также сам марксистский метод. Была ли бюрократия паразитической кастой, чья доминирующая и реакционная роль была результатом отсталости и изоляции Советского Союза и международных поражений рабочего класса, или это был новый эксплуататорский класс, появление которого марксизм не предвидел?

Позиции Бёрнхема, Шахтмана и Эйберна по существу противоречили Октябрьской революции и всему социалистическому проекту. Это отражало и предвосхищало резкий сдвиг вправо целого слоя представителей академической интеллигенции и интеллектуалов среднего класса, чей главный вывод из поражений рабочего класса состоял в том, что это сам рабочий класс и марксизм потерпели неудачу, а не в том, что неудачи были обусловлены предательством пролетарского руководства.

В своей самой последней статье «Класс, партия и руководство» Троцкий затронул именно этот вопрос и следующим образом охарактеризовал тех, кто стремился свалить поражение испанской революции на трудящиеся массы:

Эта бессильная философия, которая стремится примирить поражения как необходимое звено в цепи космических событий, совершенно неспособна ставить и отказывается ставить вопрос о таких конкретных факторах, как программы, партии, личности, которые были организаторами поражения. Эта философия фатализма и прострации диаметрально противоположна марксизму как теории революционного действия [40].

В условиях войны и предательств сталинизма эти «бессильные философы» резко сдвинулись вправо и стали новыми и беззастенчивыми сторонниками капитализма и империализма. В случае Бёрнхема и Шахтмана эта эволюция была особенно резкой. В то время как первый стал сторонником превентивной ядерной войны против СССР и главным идеологом неоконсерваторов, второй стал политическим советником антикоммунистической бюрократии американской конфедерации профсоюзов АФТ-КПП и поддержал преступные империалистические операции и войны, такие как организованное ЦРУ вторжение на Кубу в заливе Свиней и бомбардировки Северной Кореи и Вьетнама.

В своем эссе Норт отмечает, что — к удивлению Бёрнхема и Шахтмана — Троцкий ввел в дискуссию вопрос о диалектической логике. Бёрнхем, профессор философии Нью-Йоркского университета, категорически отверг диалектический метод. Шахтман заявил, что его не волнуют философские вопросы и он не особенно заинтересован в рассмотрении отношения диалектического материализма к революционной политике. Но Троцкий настаивал на значении диалектики как метода анализа и понимания объективной реальности, направляющего революционную практику. Норт далее таким образом развивает этот важный аспект:

Развитие научной перспективы, необходимой для политической ориентации рабочего класса, требовало такого уровня анализа сложной, противоречивой и, следовательно, быстро меняющейся социально-экономической и политической ситуации, который не мог быть достигнут на базе формальной логики, разбавленной прагматичным импрессионизмом. Отсутствие научного метода, при всех его претензиях на философские познания, нашло грубое выражение в том, что анализ Бёрнхемом советского общества и политики был лишен исторического содержания и основывался в основном на импрессионистских описаниях явлений, видимых на поверхности общества. Прагматичный, основанный на «здравом смысле» подход Бёрнхема к сложным социально-экономическим и политическим процессам оказался теоретически бесполезен. Он противопоставил существующий Советский Союз тому, каким, по его мнению, в идеале должно быть подлинное рабочее государство. Он не стремился объяснить исторический процесс и конфликт социальных и политических сил в национальном и международном масштабе, которые лежали в основе вырождения [41].

На базе защиты этого исторического, философского и политического метода, то есть марксизма, Троцкий и Четвертый Интернационал смогли проанализировать характер Второй мировой войны и разработать перспективу мировой социалистической революции.

Манифест Четвертого Интернационала об империалистической войне, принятый Чрезвычайной конференцией Четвертого Интернационала, состоявшейся 19–26 мая 1940 года, разъяснял империалистический характер Второй мировой войны, заявляя: «Она с железной необходимостью выросла из противоречия международных капиталистических интересов. Вопреки официальным басням, рассчитанным на убаюкиванье народа, главным источником войн, как и других социальных бедствий — безработицы, дороговизны, фашизма, колониального гнета — является частная собственность на средства производства и опирающееся на эту основу буржуазное государство».

«До тех пор, однако, пока главные производительные силы народа принадлежат трестам, т.е. отдельным капиталистическим кликам, и пока национальное государство остается покорным орудием в руках этих клик, борьба за рынки, за источники сырья, за господство над миром должна неизбежно принимать все более разрушительный характер. Вырвать государственную власть и господство над хозяйством из рук жадных империалистских клик может только революционный рабочий класс» [42].

Дэвид Норт объясняет в своем эссе, что Троцкий стремился ориентировать Четвертый Интернационал на долгосрочную перспективу и готовить кадры к совершенно новому этапу кризиса капиталистической системы и мировой революции. «У капиталистического мира выхода нет, если не считать выходом затяжную агонию. Надо готовиться к долгим годам, если не десятилетиям, войн, восстаний, коротких перемирий, новых войн и новых восстаний», — говорилось в Манифесте.

В Манифесте подчеркивалось:

Молодая революционная партия должна опираться на эту перспективу. История предоставит в ее распоряжение достаточно случаев и возможностей, чтобы проявить себя, набраться опыта и созреть. Чем скорее будут сплачиваться ряды авангарда, тем больше сократится эпоха кровавых потрясений, тем меньшие разрушения потерпит наша планета. Но великая историческая проблема не будет, во всяком случае, разрешена до тех пор, пока во главе пролетариата не встанет революционная партия. Вопрос темпов и сроков имеет огромное значение; но он не меняет ни общей исторической перспективы, ни направления нашей политики. Вывод прост: надо с удесятеренной энергией повести работу воспитания и организации пролетарского авангарда. В этом и состоит задача Четвертого Интернационала [43].

Совокупность всей деятельности МКЧИ с момента его основания, которая будет рассмотрена в ходе работы этой школы, является доказательством того, что троцкистское движение справилось с этой задачей. Теперь, в условиях нового быстро развивающегося периода войны и революции, который мы определили как пятую фазу в истории троцкистского движения, эта работа по «воспитанию и организации пролетарского авангарда» должна быть вновь активизирована. Как отмечал товарищ Норт в своем «Вступительных замечаниях к Общему собранию ПСР в июне 2023 года»:

Мы полны решимости, что в период развивающейся массовой борьбы рабочего класса наша партия сможет предложить рабочему классу революционный ответ и революционную программу. Но для того, чтобы это произошло, наши кадры должны быть знакомы с историческим опытом, опытом борьбы за фундаментальные вопросы перспективы и программы. Другими словами, кадры должны понимать, что отличает наше движение от любой другой политической тенденции, почему только наше движение, и никакое другое, представляет собой историческую преемственность борьбы за марксизм. Я думаю, что примером этой преемственности является название последней вышедшей книги Лев Троцкий и борьба за социализм в XXI веке. Наша особая концепция троцкизма заключается в том, что весь исторический опыт показал, что будущее развитие социализма как массового революционного движения будет основываться на политическом наследии Льва Троцкого — в той мере, в какой это наследие было разработано благодаря работе Международного Комитета Четвертого Интернационала за последние 60 лет… Весь исторический опыт марксистского движения демонстрирует, что это необходимая основа для подлинной революционной работы [44].

Примечания:

[1] Eric Hobsbawm, «Can We Write the History of the Russian Revolution?» in On History, New York: The New Press 1997, p. 242.

[2] David North, «Leon Trotsky and the Fate of Socialism in the Twentieth Century. A Reply to Eric Hobsbawm» in: The Russian Revolution and the Unfinished Twentieth Century. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/russian-revolution-unfinished-twentieth-century/04.html. Курсив в оригинале.

[3] Лев Троцкий, «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала». URL: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-66.shtml.

[4] Hobsbawm, «Can We Write the History of the Russian Revolution?», pp. 249 and 247.

[5] David North, «After the Demise of the USSR: The Struggle for Marxism and the Tasks of the Fourth International». Report to the 12th Plenum of the ICFI, March 11, 1992. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/fi-19-1/18.html.

[6] Лев Троцкий, Итоги и перспективы. URL: https://shorturl.at/ctAD6.

[7] David North, «Leon Trotsky and the Development of Marxism» in: Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twentieth-First Century, Mehring Books 2023, p. 43. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/leon-trotsky-development-marxism-tom-henehan/04.html.

[8] Лев Троцкий, «Через какой этап мы проходим?» Речь, произнесенная 21 июня 1924 года и опубликованная на русском языке сначала в Правде, а затем в брошюре Запад и Восток. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1924/19240621.html.

[9] Лев Троцкий, Уроки Октября. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1924/19240915.html.

[10] Лев Троцкий, Моя жизнь. https://www.marxists.org/russkij/trotsky/works/trotl026.html.

[11] Лев Троцкий, «Китайская революция и тезисы товарища Сталина». URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1927/19270507.html.

[12] Лев Троцкий, Критика программы Коммунистического Интернационала. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1928/1928-kritika-01.html.

[13] Лев Троцкий, «Немецкая катастрофа», май 1933 года. URL: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-35.shtml.

[14] David North, «Leon Trotsky and the Development of Marxism», in Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century, p. 26. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/leon-trotsky-development-marxism-tom-henehan/02.html.

[15] Лев Троцкий, «Нужно строить заново коммунистические партии и Интернационал», июль 1933 года. URL: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-36.shtml.

[16] Лев Троцкий, «Крушение германской компартии и задачи Оппозиции». URL: https://shorturl.at/pDGZ3.

[17] Лев Троцкий, Немецкая революция и сталинская бюрократия, январь 1932 года. URL: https://iskra-research.org/Trotsky/Nemetskaia/chapter02.html.

[18] Лев Троцкий, «Что такое национал-социализм?», июнь 1933 года. URL: https://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1933/19330610.html.

[19] Лев Троцкий, «Испанский урок — последнее предостережение», декабрь 1937 года. URL: https://shorturl.at/exEW6.

[20] Лев Троцкий, «Центризм и Четвертый Интернационал», 1934 год. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1934/19340222.html.

[21] Лев Троцкий, «Испанский урок — последнее предостережение», декабрь 1937 года. URL: https://shorturl.at/exEW6.

[22] Лев Троцкий, «Еще раз, куда идет Франция?», 28 марта 1935 года. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/frantsiia/193503.shtml.

[23] Лев Троцкий, «Куда идет Франция?», октябрь 1934 года. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/frantsiia/193410.shtml.

[24] Лев Троцкий, «Еще раз, куда идет Франция?», 28 марта 1935 года. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/frantsiia/193503.shtml.

[25] Там же.

[26] Лев Троцкий, «Начало конца», 1937 год. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/Prestupleniia/prestupleniia-12.shtml.

[27] Там же.

[28] Лев Троцкий, Преданная революция. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/Predannaia/chapter09.shtml.

[29] David North, «Trotskyism versus Stalinism», August 23, 1987. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/trotskyism-versus-stalinism/speech.html

[30] David North, «Leon Trotsky and the Development of Marxism», in Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century, p. 31. URL: https://www.wsws.org/en/special/library/leon-trotsky-development-marxism-tom-henehan/03.html.

[31] Лев Троцкий, Дневники 1935 года. URL: http://iskra-research.org/Trotsky/sochineniia/1935/dnevnik-1935.html.

[32] Лев Троцкий, «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала». URL: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-66.shtml.

[33] David North, «Seventy-Five Years of the Fourth International 1938–2013», in Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century, p. 31.

[34] Лев Троцкий, «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала». URL: http://iskra-research.org/FI/BO/BO-66.shtm.

[35] Там же.

[36] Там же.

[37] The Historical and International Foundations of the Socialist Equality Party (US), 2008. «The Founding of the Fourth International». URL: https://www.wsws.org/en/special/library/foundations-us/17.html.

[38] Leon Trotsky, «On the Transitional Program». URL: https://www.marxists.org/archive/trotsky/1938/tp/tpdiscuss.htm.

[39] David North, «Trotsky’s Last Year: 1939-1940», in Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century, p. 165.

[40] Leon Trotsky, «The Class, the Party and the Leadership», 1940. URL: https://www.marxists.org/archive/trotsky/1940/xx/party.htm.

[41] David North, «Trotsky’s Last Year: 1939-1940», in Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century, pp 172–173.

[42] Лев Троцкий, «Манифест Четвертого Интернационала», май 1940 года. URL: https://shorturl.at/CEQX2.

[43] Там же.

[44] David North, «Introductory Remarks to the Friday Night Aggregate Meeting on June 23, 2023». Socialist Equality Party Internal Bulletin: June 2023.